Пиар по-старорусски

Ушкуйники шли в поход. Вместе с ними шёл и английский посланник сэр Джон Пендергаст, граф Голубая Шкурка, со своим «секретарём». Шёл и лекарь Пашка, бывший дьячок, променявший спокойную, но скучную жизнь при московской церкви на беспокойную и опасную, но развесёлую и богатую приключениями судьбину ушкуйника. Шёл, ещё не зная, что замыслы его известны предводителю братии Грише Рваное Ухо, который лучше всех понимал, что это – последний поход ушкуйной вольницы и что обратной дороги нет. Теперь им надо искать новое пристанище, Новоград для них потерян навсегда. Был он немного колдуном и немного пророком – каким становится к старости каждый умный человек. Доверяя ему, буйная ватага даже и не помыслила возвращаться обратно, а решила отправиться завоёвывать для себя новые земли.

Прошли Осташков, Ржев, Тверь. Под Угличем была первая короткая, но яростная схватка с передовым отрядом булгар. Враги не выдержали натиска, бежали. Дальше до самого Нижнего Новгорода дорога была свободной.

Выходили из чащи лесные жители – те молодые и неспокойные, кому надоело молиться своим лесным богам, кому скучно в лесу. Брали их ушкуйники с собой, в походе сильные люди всегда нужны. А силы лесовики были неимоверной, привыкли ходить на лесного хозяина – овто, или медведя по-новоградски – с одной рогатиной.

Ниже по Волге, когда начались степи, подъезжали к новоградским ушкуям лихие степные воины, смелые рубаки и лучники. Те, кому тесно стало в широкой степи со своими ханами и мурзами. И их тоже брали с собой ушкуйники. Шла конница по берегу, зорко наблюдая – нет ли поблизости врага или добычи? Иные ушкуйники сами садились в седло, обучаясь незнакомому им искусству верховой езды.

В одной из стычек погиб английский посланник сэр Джон Пендергаст, до последней секунды своего бытия свято уверенный, что нашёл для Его Величества короткий путь в Персию и Индию и вот-вот на реке начнут строить фактории. Выслал Гриша Рваное Ухо дозор по левому берегу Волги – охранять ушкуйный речной караван от набегов кочевников, которые пасли свои обильные стада меж Волгой и Яиком, да разведать заодно – далеко ли от берега кочуют киргизы да калмыки? Народы сии, схожие меж собой по образу жизни и по обличью, были в жестокой вражде по причине расхождения языка и веры. Если киргизы говорили на языке, похожем на татарский, и верили в Магомета, то калмыки говорили по-монгольски и верили в странного бога, которого изображали толстым, голопузым, сидящим скрестив ноги и любующимся на собственные пятки. Но, несмотря на то что народы эти враждовали меж собой, пограбить русские деревни и те и те были большие любители. При удобном случае нападали и на ушкуйников. Правда, поживиться при этом им мало чем довелось: новоградцы, сами опытные воины, неохотно отдавали свое добро и свои жизни, немало кочевников полегло в стычках. Видели это кочевники и понимали: появился у них на Нижней Волге новый соперник, умелый, сильный и безжалостный. Вот и продолжали нападения, дабы новички имели почтение к старожилам и не беспокоили их понапрасну. Ошибались они, конечно. Не имели ушкуйники почтения ни к кому: ни к кочевникам, ни к московским стрельцам, ни к турецким или крымским пашам и бекам. Имели почтение только к самим себе и немного позже, взяв себе новое название КАЗАКИ, они убедили в этом всех своих новых соседей.

Но это немного позже, а пока плывут себе ушкуи вниз по Волге, беспокоят караван киргизы да калмыки, вот и приходится Грише отправлять ушкуйников в дозор – дабы не застали враги врасплох. Вот и сейчас: сотня татар, которые и раньше воевали – и с киргизами, и с калмыками. В степи всегда так – все воюют со всеми. С ними два десятка конных ушкуйников. Да увязался в дозор посланник аглицкого короля – Джон Пендергаст, граф Голубая Шкурка, со своим секретарём».

Далеко от реки решили не отъезжать. Верст пять до ближайших холмов, а с их вершин оглядеть окрестности – авось что и разглядят. Татары, великолепные наездники, оставили непривычных к верховой езде ушкуйников позади. А вот Пендергаст, как настоящий английский дворянин, с малых лет освоивший конные скачки, старался не отставать от степняков, секретарь тоже держался невдалеке… Пять вёрст до гребня гряды одолели быстро: первыми на вершину взлетели татары, вслед – граф Голубая Шкурка с секретарём. Конные ушкуйники остались у подножия: навыков подъёма на коне в гору у них пока не было.

Татары стояли на вершине, зорко осматривая горизонт, что-то бормотали по-своему. Всё было спокойно. Очень спокойно. Чирикали воробьи, стрекотали кузнечики; гадюка, недовольная появлением людей, забилась под камень и смотрела оттуда круглыми глазками, поигрывая раздвоенным язычком. Посвистывая, столбиком стоит суслик, чуть в сторонке – ещё один. И тоже посвистывает. И ещё. И ещё…