Пиастры, пиастры!!!

Я никогда не видел столько людей в одном месте, даже во время ярмарки. Мимо меня прошли два загорелых дочерна моряка, громко болтая, но я не понял ни слова из их разговора. Я впервые слышал чужую речь, и от этого восторг только усиливался. Возможно, очень скоро и я повидаю края, где все говорят на непонятном языке и живут, подчиняясь странным обычаям, едят неизвестные мне блюда и носят смешные одежды.

Я заворожено смотрел на великолепные парусники, на суету матросов и грузчиков, разглядывал резные фигуры на носу или корме и дивные товары на прилавках торговцев.

Я чувствовал дух дальних стран, привезенный на кораблях. Запах смолы и дерева смешивался с сотнями ароматов из чужих земель — ароматом специй, запахом кожи, краски…

Устало я присел на бетонный парапет и смотрел, смотрел, не в силах оторваться. Разомлев на солнышке, усталый, убаюканный ровным шумом портовой суеты, я предался видениям, представляя себя капитаном огромного военного корабля, на корме которого балконы окружали резные фигуры святых, а на носу гордо рвался в путь крылатый ангел.

Ярдах в ста от пирса стоял старый галеон с высокой кормой и мачтой на бушприте. Флаг Британии, огромное белое полотнище с красным крестом, развевался на корме, сквозь открытые порты выглядывали стволы орудий, словно корабль изготовился к стрельбе. Военный галеон! Сколько битв повидал он, во скольких морях побывал?

Корабль был столь огромен, что дух захватывало. На палубе можно было развернуться каретой, мачты — выше любого здания в порту. Я со страхом смотрел на маленькую фигуру на самом верху, выше наших самых высоких сосен. Моряк проворно двигался, что-то делая, и будто не обращал внимания на качку.

Вдоволь налюбовавшись кораблями, надышавшись портовым воздухом и напёкшись на солнышке, я понял, что ужасно проголодался, и пора заняться поиском пропитания. Лучший способ — найти подработок за еду. В глаза мне бросилась вывеска — «Летучая рыба». Таверна. То, что надо.

Работа нашлась — наколоть дров и сложить у задней стенки. На это ушло полдня, но я заработал замечательнейший, как на меня, ужин. Хозяйка позволила сесть за одним из столиков в углу, видимо, не рискнув оставлять меня на кухне, среди развешанных окороков и ящиков с овощами…

В таверне было шумно. Разношерстная компания выпивала, сдвинув столы. Сразу было ясно, что это моряки, хотя одеты были они кто во что горазд. Рубахи и камзолы, матросские штаны и шаровары, кюлоты, жилеты и тельняшки… Их внешний вид вызывал во мне восторг, хотя иным бы показался безвкусным. Яркие платки, золотое шитьё, сверкающая перевязь, золотые кольца и серьги. Искатели удачи, одним словом. Было в них что-то от легендарных разбойников, весёлых и бесшабашных. И вели они себя соответственно, шумно и уверенно. Сильные люди, вызывающие восхищение.

Остальные посетители либо благоразумно убрались восвояси, либо тихо жались к углам.

Обнимая девушек, моряки весело врали о дальних странах и весёлых приключениях, и я сам заслушался, до того было интересно.

Я сидел в компании бывалых путешественников, разинув рот слушал их байки, восхищался их простотой и уверенностью, завидовал тому, как легко они общаются с женщинами, запросто усаживая их себе на колени и одаривая поцелуями и шлепками. Я бы никогда не позволил себе с дамой таких вольностей, граничащих с оскорблением. Да видимо, женщины бывают разными — этим такое обращение нравилось. Они смеялись и щебетали, словно пташки.

Стол ломился от кушаний, вместо дешёвого рома на столе были кувшины с хорошим вином. Компания не бедствовала, веселилась, не думая о деньгах…

Заводилой был высокий, широкоплечий моряк в чистой белой рубахе. Он, пожалуй, один во всей компании не выставлял напоказ свою грошовитость — ни дорогой одежды, ни побрякушек. Однако по всему было видно, что к нему прислушиваются — он заказывал вино и еду, он громко шутил и пил больше всех. А когда один из моряков выпил до бузы, этот великан успокоил его медвежьей оплеухой. И никто против слова не сказал.

Я сидел в углу, развесив уши. Внимание моё было столь велико, что не могло остаться незамеченным.

— Эй, парнишка! Давай к нам, подсаживайся!

Здоровяк смотрел на меня, улыбаясь, ободряюще кивая голой.

Неуверенно я приблизился, и матросы потеснились, уступая мне место. Протянули кружку.

— Выпей за здоровье добрых моряков за этим столом!

Подсев, я неуверенно хлебнул пива. Что за счастье нежданно свалилось на мою голову? Попасть в компанию весёлых людей, выпить с ними на равных. Я впервые почувствовал себя человеком, с которым считаются. И мне это понравилось. Мне нравилась компания тех, кого уважали и даже боялись, и я втайне мечтал стать одним из них.

— Как тебя зовут, парень?

— Билли, сэр…

— Сэр Билли? — здоровяк расхохотался собственной шутке. — Что же, сэр, пейте на здоровье, угощайтесь, платить не надо. Сегодня у Длинного Джона именины, Джон угощает.

— За Джона! — хором прокричали моряки, поднимая кружки. Высокий моряк поклонился, и я понял, что он и есть тот Джон, о котором он сам отозвался в третьем лице.

Я поднял кружку и присоединился к тосту.