Пять абсолютных незнакомцев

– Я вижу, – негромко и серьезно отвечает Брекен.

– Сбавь ход, – говорит Джош. – Давай полегче, чтобы тебе было видно.

Двигатель замедляется, но шины скользят. И скользят. И скользят.

– Медленнее! – На сей раз в голосе Джоша звучит приказ.

– Не могу, – говорит Брекен. – Нас заносит.

Он крутит руль вправо, по направлению движения, потом влево. Брекен отличный водитель, но шины никак не могут зацепиться за дорогу, и никакое водительское мастерство нас не спасет. Машину бешено швыряет из стороны в сторону, и с каждым поворотом мой живот сводит судорогой. Мы скатываемся с холма в самую гущу аварии. И какой аварии! Такие показывают в национальных новостях.

Десятки погибших.

Праздничная трагедия.

Вокруг меня все кричат, но я не могу: чем быстрее мы спускаемся с холма, тем сильнее меня тошнит. Колеса повернулись вправо, и мы сползаем боком. На мосту творится нечто кошмарное: машины крутятся и разбиваются, и их так много, что я не могу сосчитать. Да что там! Я даже толком не понимаю, что происходит.

Но мы едем в самую гущу, это ясно даже мне.

Раздается грохот.

От удара мою голову отбрасывает вперед. Мы не наехали на мост; что-то наехало на нас сзади. Харпер кричит. Брекен тихо ругается: чертчертчертчертчертчертчерт. Наша машина крутится в диком вираже. Передо мной мелькают передние фары, задние фары, снег, потом зловещее бетонное заграждение. Эта адская карусель идет по бесконечному кругу, не собираясь останавливаться.

Я крепко держусь, но удар швыряет меня вперед как тряпичную куклу. Ремень впивается мне в шею, и уши раздирает скрежет металла по бетону. Кажется, нет этому конца…

4 февраля

Мира,

я знал, что ты – чудо, и был прав. Когда я переехал в Калифорнию, то считал, что у нас не останется ничего, кроме той короткой секунды в очереди за кофе. Знаешь ли ты, как терзала меня эта мысль? Я думал, что никогда больше не увижу твоего лица; не услышу твоего голоса. Но теперь нам не нужно об этом волноваться.

Не сказать чтобы я любил живопись. Столько художников все понимают неправильно! Когда я пришел тогда на выставку, я сделал это не потому, что хотел увидеть экспонаты. Я просто увидел тебя. Сквозь оконное стекло мне сияли твои ясные глаза и твоя яркая улыбка. Ты с кем-то говорила, но не узнать этого свечения я не мог.

Я видел тот же свет, когда ты поблагодарила меня за кофе. Он притягивал меня, как стрелку компаса тянет на север. Увидев тебя, увидев твое лицо, я понял, что должен зайти внутрь и поговорить с тобой. Так я и сделал.

Почему ты притворилась, что не узнаешь меня? Неужели ты смутилась? За четыре тысячи километров мы нашли друг друга, Мира. Это ведь что-то значит. Ты не можешь этого отрицать.

Я вернулся после того, как тебя отвлекли от нашей недолгой беседы. Мне хотелось снова тебя увидеть, но ты была занята одной лишь выставкой. Но это неважно, потому что сотрудница дала мне твой адрес. Судьба снова сводит нас вместе.

Так что не торопись. Если боишься сказать слова вслух, напиши их. Я подожду. Мы оба знаем, что это судьба. Я буду ждать.

Всегда твой

Семь

По ощущениям это не похоже на удар, скорее на ужасающий скрежет металла по бетону, от которого у меня лопаются барабанные перепонки. Я крепко зажмуриваюсь, пока наша машина грохочет вдоль ограждения. От тряски по моему позвоночнику словно идут волны. Этот шум и ощущения… будто зубы сводит, когда кто-то проводит ножом по стеклу.

Машина останавливается, но двигатель все еще работает.

– Ты как? – спрашивает Брекен, глядя на Харпер.