Пять баксов для доктора Брауна. Книга 1

Саммерс-старший в свое время строго-настрого запретил сыну принимать чаевые, которые скорбящие родственники усопшего так и норовили сунуть в руку юному вознице после церемонии. «Скромность и честь не должны позволить тебе принимать свыше заработанного». И не то, чтобы дело было в скромности, нет. Просто Д.Э., не испытывая никакого желания присутствовать на похоронах, слишком хорошо понимал, какое впечатление производит печальный светловолосый паренек в черном траурном костюме с цилиндром. (Ради одного того, чтобы больше никогда не надевать этот цилиндр с широкой белой лентой, стоило сбежать из дому). И поскольку причины этой печали были не вполне теми, которые представлялись оплакивающим, будущий искатель приключений не то, чтобы совсем не брал (черт, и стыдно-то как), но каждый раз неловко бормотал, отводя руку подающую. Настаивали не так уж часто и карманные деньги у юного джентльмена таким манером случались бы гораздо чаще, кабы джентльмен не был таким гордым. К счастью, иногда совали не в руку, а в карман. В общем, на пути к богатству лежали два препятствия: скука обыденной жизни и собственная гордость. И если первую юный искатель приключений попробовал обойти (пусть и налетев при этом на рифы), то вторая просто себе торчала, молча намекая на то, что выбор занятия для заработка при таких обстоятельствах огорчительно невелик. День за днем он смолил, чистил, красил, получал по морде, потихоньку учился морскому делу. Ничего не приходило в голову. Сейчас даже то двухдневное путешествие по лесу, показавшееся когда-то таким долгим и тяжелым, представлялось веселой прогулкой, а магазины, рестораны и гостиница и вовсе сном, кабы только не мультископ, бережно спрятанный в кучу грязных носков на дне сундука. Пути назад не было. «Морис мустангер обнял прекрасную креолку…» Тьфу ты! Каким надо быть идиотом, чтобы верить в такую чушь! Таким, – думал несчастный Д.Э., – как я. Морис-мустангер. Прекрасная креолка. Подумать только!»

Д.Э. потянул снасть, радуясь, что на сей раз хотя бы не надо забираться высоко. Сильная рука сгребла его за шиворот.

– Что ты держишься за фал, как младенец за мамкину сиську! – заорал Хэннен. – Взялся – делай! Сколько раз тебе повторять: стравливай брас, фордевинд идем! Оглох, что ли?

– Простите, сэр… – пробормотал молодой человек.

Не объяснять же, что есть вопросы, не менее важные. Правда, старший помощник не слишком интересовался причиной задумчивости палубного. Последовавший затем разговор не был долгим, но весьма впечатлил. Джейк встал на ноги, не поднимая, впрочем, взгляда, и молча вытер кровь с разбитых губ.

– В последний раз, ты понял, Саммерс? – рявкнул Хэннен. – И скажи спасибо, что я не доложил капитану!

С этого дня искатель приключений старался не уноситься в своих мыслях слишком далеко.

«А скажите, сэр, – написал как-то он компаньону, – если бы вам дали много денег – просто так – вы бы взяли?»

М.Р. Малллоу, как раз обдумывавший, что бы ответить на этот вопрос, в очередной раз получил по лбу подносом. «Бам-м-м-м…», – отозвался поднос. «Гы-гы-гы-ы!» – отозвался кубрик. Дюк, мрачно уставившись в ступеньки, поднялся из кубрика на палубу и ушел. Лимерик, сочиненный М.Р. Маллоу по поводу бессовестного поведения кока:

Распевая про Салли-красотку

Лупит юнгу наш кок сковородкой.

Мог бы он перестать,

Но тогда не хватать

Будет музыки старой селедке.