Пять бессмертных

Да, Карст, – и не один он, а, вероятно, и Уокер и Биррус – начинали понимать, что случайное, побочное явление, которое, казалось, легко устранить, является неизбежным, обязательным спутником их трудов. И они сами испугались того, что нашли.

Он еще как-то оставался наружно спокоен, пока никто вслух не произнес, не назвал вещей своими именами. Но теперь, в лодке, услыхав от Курганова подтверждение своих догадок, он чутьем угадал, что иначе не может быть. Нервы его не выдержали.

«Бессмертны и… бесполы», – стояли в его ушах слова Курганова и камнем давили мозг. Если бы он раньше мог представить себе, к чему приведет их работа, то вряд ли нашел бы силы и решимость принять в ней участие.

«Мало того, – думал он, – что бессмертие одного покупается ценой жизни другого. К этому присоединяется еще мертвое и пугающее, что так смело и спокойно Курганов назвал своим именем».

Пока ехали каналом, Карст усиленно налегал на весло и старался занять свое внимание чем-нибудь посторонним. Не глядя на лодку, где сидели Гета и Лина, он внимательно следил за лентой близкого берега. Было почти совсем темно под сводом переплетшихся над узким каналом ветвей больших дубов. Лодка быстро скользила по неподвижной воде. Поднятые ею волны с шумом набегали на песчаные берега.

Все молчали. Курганов смотрел на неясные фигуры своих спутников, обдумывая свое и их прошлое, неведомое и вместе с тем властно влекущее к себе будущее. Ему казалось, что он видит сон, странный сон, который, проснувшись, постарается поскорее забыть.

Но это не был сон.

Вскоре въехали они в освещенные воды маленькой пристани, где в небольшой выемке оставлялись лодки. Оттуда широкая лестница, обсаженная высокими кедрами, вела к террасе. Со стороны канала все это казалось входом во дворец. Глаз искал на ступенях воздушную восточную фигуру из сказок Шехерезады, танцующую в лунных лучах танец семи покрывал. И действительно, какая-то белая фигура виднелась на темном фоне дерев; на нижних ступенях стоял в халате с засученными рукавами и с сигарой в зубах толстяк Уокер. Он вышел полюбоваться ночью и подышать свежим воздухом.

– А я собирался ехать встречать вас, – сказал он, – жалко, что вы вернулись. Теперь один, конечно, не поеду. А ночь, ночь-то какова!

– Да, ночь хороша! – как-то серьезно ответил Курганов, подтаскивая лодки в выемку пристани. – Такая ночь, такая ночь, что кто молод и кто имеет возможность, должен… должен не спать, – неожиданно закончил он, – а мы, старики, можем уйти куда-нибудь в укромное место, сесть на камушек и поплакать.

Все тихо пошли наверх. По дороге Уокер с хохотом рассказывал, как сегодня человек, поставлявший им животных, обиделся, когда ему показали Ксеркса и сказали, что это та самая собака, которую он доставил месяц тому назад.

– «Помилуйте, – говорит, – вы смеетесь, что ли, надо мной? Правда, похожа, но той было почти двадцать лет. Она от старости не могла стоять на ногах, слепая почти и глухая. А эта, – говорит, – ей еще и двух лет нет. Что вы меня, за маленького считаете?» Ха-ха-ха! Конечно, я сказал ему, что пошутил.

Завязался разговор. Геты не было. Она задержалась у лодок, отвязывая свой пояс, служивший буксиром. Узлы сильно затянулись. Она никак не могла их развязать. Карст, заметив ее отсутствие, тихонько отделился от компании и вернулся к лодкам.

– Что вы там делаете? – спросил он.

– Да вот, развязываю, – отвечала Гета, не поворачивая головы, – и ничего не могу поделать. Не так надо было завязать. Теперь вот затянулось все. – И она снова принялась теребить твердый узел.

– Пустите, я сделаю.

Гета вышла из лодки. Карст, став на ее место, занялся узлами.

– Ну и напутано же! Лучше разрезать, – с усилием улыбаясь, говорил он, – придется, кажется, разрезать в трех местах. Да-а.

– Не смейте резать. Ведь мне нужен пояс, а вовсе не лодку отвязывать. Оставьте лучше так пока. Зачем мне ваши куски?

В ее голосе послышались капризные нотки, но Карст уже отвязал и с поясом в руке повернулся к ней. При свете луны Гета увидела его бледное лицо. Ее поразило какое-то новое, скорбное выражение его красивых глаз. Молча взяв пояс, она смотала его в клубок, повернулась и тихо пошла к террасе. Карст шел сзади. Легкое белое платье Геты, не стянутое поясом, просвечивая на фоне огней террасы, позволяло видеть ее маленькую, точеную фигурку.

«Вот она идет и не знает, что я ее всю вижу», – подумал Карст. И вдруг опять знакомое чувство горячей волны обдало его. Тело сделалось странно легким: опять он почувствовал, что надо только отдаться этой неудержимой силе.

«Совсем как тогда», – успел только подумать он, в несколько прыжков догоняя Гету.

Услыхав его быстрые шаги, Гета остановилась и закрыла лицо руками. Карст совсем не знал, что будет делать. Уголком мозга он чуял, что сделает как раз то, что нужно, и отчасти с любопытством этого ожидал.