Пять дней

— Ну как? — спросил Ричард, которому явно нравился тот образ, что он видел в зеркале. Однако он нуждался в моем одобрении.

— Вы в них бесподобны, — ответила я.

— Если ваш окулист в Бате по телефону продиктует мне ваш рецепт, готовые очки вы сможете забрать уже через час.

Удача была на нашей стороне: окулист в Бате сумел отсканировать рецепт на очки и переслать его Гэри. Мы снова вышли на Ньюбери-стрит.

— Теперь давайте поищем для вас кожаную куртку, — предложила я.

— Мне как-то не по себе, — признался Ричард.

— Потому что я раскомандовалась?

— Вы не командуете. Просто умеете убеждать.

— Но, как коммивояжер, вы, конечно, знаете, что уговорить можно лишь того, кто хочет, чтобы его уговорили.

— А я конечно же хочу, чтобы меня уговорили?

— Я не стану отвечать на этот вопрос.

— Четыреста долларов за одни очки. Никогда бы не подумал…

— Что?

— …что я способен так бесшабашно идти на поводу у своих прихотей.

— Очки — не прихоть.

— Фирменные — прихоть.

— Дайте угадаю: отец вам говорил…

— И отец, и мать считали каждый цент. И, да будет вам известно, я женился на женщине, которая тоже уверена, что бережливость — одна из главных, самых важных добродетелей. И поскольку она еще и мой бухгалтер и имеет доступ к выпискам по всем моим кредитным картам…

«Она вам не мать», — хотела сказать я, с изумлением думая про себя, почему многие мужчины обращают своих жен в матерей, а многие женщины охотно соглашаются играть эту уничижительную роль. Эта мысль навела меня на другую: Дэн в минуты раздражения вел себя со мной так, будто я и есть та самая недовольная женщина, которая вырастила его и всегда давала ему понять, что он ее разочаровывает. Зная, что он с детства вынашивает в себе обиду на мать, я всегда старалась воздерживаться от критики в его адрес. Однако с тех пор, как Дэн остался без работы, он постоянно отводил мне роль своей матери. Роль, которую я не хотела играть.

— Когда она увидит ваши фирменные очки, — произнесла я, — скажите ей…

— …мне нужны были новые очки… и, кстати, я переезжаю в Бостон.

— Решительно и бесповоротно, — рассудила я.

— Так где мы будем искать кожаную куртку?

Мы прошли несколько кварталов с большими фирменными магазинами. В витрине «Берберри» висела сногсшибательная черная кожаная куртка, наверно, во вкусе современной байронической личности… и стоила она, судя по цифрам на ценнике, более двух тысяч долларов.

— Даже будь у меня такие деньги, не думаю, что я стал бы носить эту куртку, — сказал Ричард. — Очень уж в стиле Эррола Флинна.

В одном из следующих магазинов он обратил внимание еще на одну куртку, которая, на его взгляд, как он интересно выразился, была «несколько в стиле Лу Рида».

— Вы знаете Лу Рида? — спросила я.

— Лично? Нет, страховой полис он у меня не оформлял. А вот «Трансформер» — отличный альбом. Не могу сказать, что я отслеживал его музыкальную карьеру после выхода «Нью-Йорка». Мюриэл не поклонница «Велвет андерграунд», ей всегда больше нравился Нил Даймонд…

Ричард Коупленд — тайный подражатель манхэттенского полусвета! Или, может быть, просто поклонник. Неудивительно, что он стремится избавиться от своего наряда гольфиста, который не снимает вот уже много лет. Как и тот костюм, в котором я впервые увидела его у стойки регистрации в отеле. Унылый стиль. Так, несомненно, одевался его отец. Униформа американского бизнесмена пуританских правил. Одежда — это язык. А нам так часто не нравится язык, на котором мы заставляем себя говорить. Например, я сама. В больнице моя повседневная форма — белый лабораторный халат. Дома и по городу, в Дамрискотте, я всегда хожу в спокойных неброских нарядах. Но в моем шкафу есть несколько вещей, изобличающих другую сторону моей натуры, — например, моя кожаная куртка, черный европейский плащ, что сейчас на мне, и даже восхитительная мягкая фетровая шляпа, которую я купила в магазине винтажной одежды во время поездки в Берлингтон. Но в этих вещах, включая пару черных замшевых ковбойских сапог, на которые я наткнулась на одной домашней распродаже (они идеально мне подошли — и стоили всего $15), я показываюсь на людях крайне редко. Если б я в своем городе вышла на улицу одетая так, как сейчас, никто бы ничего не сказал — так повелось в Мэне. Но мой наряд не остался бы незамеченным, и за моей спиной тотчас бы начались пересуды. Так что свой гардероб в стиле Левобережья[39] я обычно держу под замком и достаю его лишь в тех случаях, когда еду в Портленд на какое-нибудь культурное мероприятие. А недавно, когда, собираясь с Люси на концерт джазовой музыки, я надела черную куртку и замшевые сапоги, моя дочь этот вечерний туалет прокомментировала следующим образом:

— Видок у тебя хипповый. На маскарад, что ли, собралась?