Пять дней в Азкабане

— Я тщательно выбираю своё окружение. И тебе об этом известно. Людям, от которых я могу услышать подобное, рядом со мной не место. Найди себе другой объект для выплёскивания своих бурных эмоций. Мне не нужны твои сопливые спектакли. Мне надоела твоя злость и агрессия, направленная не в то русло. Мне надоело лечить твои синяки и разбитые о стену руки. Мне надоело вправлять мозги комку нервов. Я не колдомедик из Мунго, я тоже живой человек. И у меня тоже есть свои заботы и проблемы, на которые тебе плевать, потому что ты слишком занят собой. Извини, Северус, но дальше нам не по пути. Мы вообще слишком разные, чтобы у нас было хоть что-то общее. Просто прекрати меня преследовать и пытаться со мной заговорить. Я больше не стану общаться с тобой плотнее, чем с остальными пятикурсниками. И вот ещё что. Я не хочу превращать это в размолвку старых супругов, так что не смей закатывать мне сцены, а то все подумают, что у нас был роман. А теперь извини, но мне пора спать. У шестого курса завтра с утра Чары. Хочу прийти на них со свежей головой.

Северус даже не нашёлся, что ответить на эту речь. Люциус поднялся из кресла, взял учебник и удалился в свою спальню, выпрямив спину. У Снейпа закружилась голова, когда он понял, что случилось. Кажется, только что он потерял единственного друга. А зная Люциуса, можно было совершенно точно предположить, что всё, сказанное им, правда, и что свою угрозу он исполнит. Он перестанет общаться с Северусом.

Снейп просидел на своей постели с задёрнутым пологом всю ночь, бессмысленно разглядывая одеяло. На душе было скверно и больно. А ещё ему было страшно. Потому что он понятия не имел, что ему делать дальше…

Когда он спустился в гостиную утром, Люциус и его компания, состоящая из Нотта, Кребба и Гойла, сидели у камина и что-то обсуждали. Но увидев Северуса, Малфой поднялся и спокойно произнёс:

— Идём на завтрак. Не будем мешать собираться пятому курсу.

Его спутники бросили на Северуса странные взгляды и вышли вслед за Люциусом.

— За что это он так тебя? — услышал Снейп насмешливый голос Мальсибера сзади.

Вместо ответа он резко развернулся, отпихнул от себя Кассиуса и понёсся назад в спальню, где, к счастью, остался только Эйвери. Северус рухнул на кровать ничком и зарылся пальцами в собственные волосы так сильно, что на глаза навернулись слёзы. Волосы он вскоре отпустил, но слёзы продолжали течь, не желая останавливаться. Он глухо зарычал и со всей дури стукнул рукой о спинку кровати, отчего та издала жалобный скрип. Тут же чьи-то руки перевернули его на спину, и над ним склонилось тревожное лицо Эйвери.

— Что случилось? — пробормотал он, протягивая Северусу салфетку.

Снейп положил её себе на глаза, чтобы не видеть лица приятеля.

— Оставь меня в покое, Руперт, — простонал он, но Эйвери убрал салфетку и потряс его за плечо.

— Это ведь Малфой, да?

— Не трогай меня, — поморщился Северус и отвернулся.

Эйвери вздохнул и встал с кровати. Потом послышались шаги и звук закрывающейся двери. Северус уткнулся лицом в подушку и заплакал. После завтрака в спальне снова появился Руперт и молча поставил на тумбочку возле Снейпа чашку чая и две булочки. Опять вздохнул и вышел из спальни, по-прежнему не проронив ни слова. На занятия Северус в этот день так и не пошёл. К еде не притронулся. Ему было так паршиво, как не было, пожалуй, никогда в жизни.

В животе прочно поселилось мерзкое и вязкое чувство тревоги. И по всему телу растекалась тупая ноющая боль. Северус был отвратителен сам себе. В эту ночь он опять не спал, ворочаясь с боку на бок, смахивая постоянно появляющиеся слёзы и до боли стискивая челюсти.

На следующий день Эйвери пришлось почти силой поднимать его с кровати и буквально за руку тащить на завтрак. Когда Северус подошёл к своему столу и снова увидел Малфоя, ему пришлось глубоко вздохнуть и медленно выдохнуть, чтобы опять не заплакать. Руперт усадил его на скамейку возле себя, и Снейп удивился, увидев перед собой тарелку, полную еды, которую уже успел положить ему Эйвери.

— Можешь не есть, — прошептал Руперт. — Но хотя бы постарайся сделать вид, что всё нормально. И выпей вот это.

В руке Северуса появился бокал с тыквенным соком.

— Что там? — безучастно спросил он.

— Твоё же собственное успокоительное.

Северус поднёс бокал к губам и вдруг вспомнил, как в прошлом году ему пришлось наварить целую бутылку этого успокоительного, потому что у Люциуса случился нервный срыв перед СОВами, чего никто от него не ожидал. Снейп поставил бокал на стол, так и не сделав глотка. Глаза опять увлажнились. Он быстро поднялся с лавки и вылетел из Большого зала, не поднимая головы…