Пять дней в Париже

Она могла думать только о Питере. Когда некоторое время спустя, уезжая в посольство, Оливия увидела его, сердце ее чуть не разорвалось. Она побоялась подать ему знак, потому что понимала: теперь журналисты будут следить за ней особенно тщательно. Мало кто поверит в состряпанную Энди историю, и любая пикантная подробность, про которую им удастся пронюхать, доставит им огромное удовольствие.

Все то время, в течение которого они находились в посольстве, Оливия была погружена в собственные мысли. И Энди не пригласил ее на ленч. У него была длительная встреча с французским политиком. В четыре часа он вернулся, совершенно не готовый к тому, что она собиралась ему сказать. Оливия тихо ждала его в гостиной, сидя в кресле и глядя в окно. Питер сейчас летел в Нью-Йорк, и она могла думать только об этом. Он возвращался к «ним» – к тем, другим людям в его жизни, о которых должен был заботиться. И она тоже вернулась в руки своих эксплуататоров, но ненадолго.

– Ив чем же дело? – входя, спросил Энди. С ним были двое его помощников, но когда он увидел серьезное лицо жены, то немедленно отпустил их. Такое лицо у нее было всего два раза: когда убили его брата и когда умер Алекс. В остальное время она всегда выглядела чуждой ему и тому миру, в котором он жил.

– Я должна тебе кое-что сказать, – тихо произнесла Оливия, не зная, с чего начать. В голове вертелась только одна – ключевая – фраза ее тирады.

– Я уже это понял, – откликнулся ее муж, красивый и ухоженный, как никто из мужчин, которых она встречала в жизни.

У него были огромные голубые глаза и прямые светлые волосы, придававшие ему несколько мальчишеский вид. Широкоплечий, с узкой талией, он уселся в кресло и скрестил свои длинные ноги. Но Оливии он больше не казался привлекательным. Она знала.

насколько он эгоистичен, насколько занят собой и равнодушен к ней.

– Я ухожу, – просто сказала она. Вот оно! Все кончено. Все ушло.

– Куда уходишь? – удивленно переспросил он, даже не понимая, что она сказала. Через мгновение Энди улыбнулся. Это было вне его понимания и воображения.

– Я ухожу от тебя, – терпеливо повторила она, – как только мы вернемся в Вашингтон. Я больше не могу с тобой жить. Для этого-то я и уехала на несколько дней – мне нужно было все обдумать. Но теперь я уверена.

Ей хотелось испытывать сожаление по поводу того, что она ему говорила, но они оба понимали, что ничего подобного она не чувствует. И Энди тоже не испытывал ни малейшего сожаления – он просто был поражен.

– Ты не слишком удачно выбрала время, – грустно сказал он, не спрашивая ее, однако, почему она уходит.

Удачный момент мне не представится никогда. И вообще для подобного поступка выбрать подходящее время невозможно. Это как болезнь – никогда не приходит тогда, когда это удобно. – Она думала об Алексе, и Энди кивнул. Он прекрасно понимал, как больно ее это ударило. Но ведь прошло уже два года. Конечно, в каком-то смысле она никогда не оправится от этой трагедии. И их брак – тоже.

– А у тебя есть для этого какой-то особый повод? Тебя что-то раздражает?

Энди не осмеливался спросить Оливию, не появился ли у нее кто-нибудь. Хорошо зная ее – а он был уверен, что знает о ней все, – он чувствовал, что мужчина тут не замешан.

– Меня многое раздражает, Энди. И ты это прекрасно знаешь. – Они обменялись долгим взглядом. Никто из них не мог отрицать, что они стали друг другу посторонними людьми. Теперь она даже не могла точно сказать, какой он. – Я никогда не хотела быть женой политика и сказала тебе об этом, когда мы поженились.

– Я ничего не мог поделать, Оливия. Все меняется. Кто мог знать, что Тома убьют? Кто мог знать обо всем остальном? Мир не стоит на месте, и нужно встречать эти изменения с поднятой головой.

Я так и делала. Я всегда была с тобой, я участвовала в твоих кампаниях, делала все, что ты от меня ожидал, но мы уже давно не муж и жена, Энди, и ты это прекрасно знаешь. Ты уже много лет находился где-то далеко от меня. Я даже не знаю, что происходит у тебя в душе.

– Прости меня, – голосом, в котором звучали нотки искренности, сказал Энди. – Но я все равно хочу тебе сказать, что ты крайне неудачно выбрала время.

Он посмотрел на нее острым взглядом, и если бы Оливия знала, что скрывалось за ним, она бы непременно испугалась. Он отчаянно нуждался в своей жене и ни в коем случае не собирался ее отпускать.

– Знаешь, дело в том, что… Я собирался обсудить это с тобой, но вплоть до последней недели не был уверен, что решусь на этот поступок. – Оливия понимала: что бы он там себе ни решал, она в этом процессе никакого участия не принимала. – Я хотел, чтобы ты узнала об этом в числе первых, Оливия. – «В числе первых», но не первой – в этом-то и была вся трагедия их брака. – В следующем году я намерен баллотироваться в президенты. Для меня это значит все. И для того чтобы выиграть, мне нужна твоя помощь.