Пять граммов бессмертия (сборник)

При появлении Сергеева по залу прошелся приглушенный шепоток. Еще не забылась, видно, его речь на пресс-конференции. Игорь Александрович за эти три с небольшим месяца сильно сдал. Выглядел он сейчас не лучшим образом. На щеках горел лихорадочный румянец, лицо было несколько отекшим, словно он не спал несколько ночей подряд, а большие мужицкие руки, покрытые до запястий густым черным волосом, сейчас предательски дрожали.

«Видно, несладко пришлось завлабу! – подумал Сева. – Не только мне вся эта история вышла боком!»

Тем временем Сергеев, кое-как уняв дрожь в руках, приготовился отвечать на вопросы, которые стал ему задавать пухлый адвокат:

– Чем было вызвано ваше решение заявить во всеуслышание на пресс-конференции, что Грошев не является автором и руководителем группы разработчиков полученного в вашей лаборатории фермента?

– Я руководствовался исключительно высшей справедливостью, поскольку авторами фермента являются другие люди. Я себя к ним также не причисляю, несмотря на то, что именно у нас и был впервые он получен. Важен не сам факт получения лекарства, а изначальная формула составляющих его ингредиентов. А она была разработана вне нашей лаборатории.

– Кем же она была разработана? Что вам об этом известно?

– Я не первый год работаю в институте, и знаю всех ученых, когда бы то ни было занимавшихся и занимающихся проблемами в этом направлении. Могу сказать лишь одно: кроме профессора Осипова и его ближайшего соратника и помощника Колмогорова не могу отметить никого. А по логике вещей, коль одного из этих уважаемых мной ученых, к сожалению, нет в живых, значит, остается только Колмогоров! Он и есть автор этого изобретения! Или соавтор, как минимум, того же Осипова, который, как известно, получил эту формулу в свой последний день. Вероятно, Колмогоров сумел восстановить утраченное! – Сергеев говорил монотонным, тусклым голосом, глядя прямо в глаза Ароновичу.

– Что вы можете сказать об участии уважаемого директора Грошева в этом деле? Какую роль он играл во всей этой истории, на ваш взгляд?

– Я протестую, ваша честь! – подал голос прокурор. – Адвокат задает свидетелю абстрактные вопросы из области этики, навязывая тем самым свою оценку происходящего!

– Протест принимается! Господин Аронович, будьте любезны задавать конкретные вопросы по существу! – строго произнес судья.

– Хорошо, задам вопрос по-другому: Грошев принимал участие в последующем продвижении препарата для его широкого применения?

– Насколько я знаю, он подписал документ для Минздрава с просьбой разрешить его внедрение. Но мы до сих пор не получили официального разрешения, несмотря на то, что уже апробировали его на особо нуждающихся пациентах. Мы с Козыревой вынуждены были это сделать… нелегально. Но случай был из ряда вон выходящий! Вопрос стоял о жизни или смерти. Сейчас этот человек, слава Богу, здоров!

– Вы говорите о жене Колмогорова?

– Да!

– У меня больше нет вопросов!

– У прокурора? – спросил судья.

– Да, если не возражаете. Скажите, Игорь Александрович, а вы получили премию за эту разработку?

– Получил, но…

– Вот именно, получили! – перебил его прокурор. – И у вас не возник вопрос, за что вам дирекция выписала премию в таком размере? Кстати, сколько вы получили, если не секрет?

– Это не имеет отношения к делу. Свою премию я рассматривал, как награду за сам факт создания препарата, за апробацию на подопытных животных. Я, в конце концов, нес ответственность за вероятные негативные последствия при применении лекарства Екатериной Колмогоровой!

– Из материалов дела следует, что вы не давали никакого официального разрешения на вынос фермента за пределы института. И это расходится с тем, что вы только что сказали!

– Официально не давал, но…

– Тогда каким образом он оказался у Колмогоровых? – снова не дал ему закончить мысль прокурор. – Другими словами, вы захотели остаться чистеньким, если бы вдруг что-то произошло? И тогда пострадала бы не только Колмогорова, но и Зинаида Козырева, на свой страх и риск вынесшая украдкой препарат из института? Молчите? Вам нечего сказать?! Тогда получается, что премия-то все-таки была выписана не совсем заслуженно, а?

Сергеев униженно молчал, раздавленный фактами, отнюдь его не красившими.

– Ваша честь, у меня больше нет вопросов к этому… свидетелю! – уничижительным тоном процедил прокурор и обвел зал взглядом учителя, излившего свой праведный гнев на голову провинившегося школяра.

Судья тяжело поднялся с места:

– Объявляется перерыв на два часа.

Катя подошла в перерыве к адвокату, устроившемуся в кресле в коридоре зала заседаний.

– Семен Григорьевич, как вам кажется, у нас есть шансы на выигрыш?

Адвокат искоса посмотрел на Катю: