Пять или шесть?

Правда, ночью ребята спали неважно: все-таки страшновато. Они поочередно дежурили на ближайшем валуне, с него хороший обзор местности. А большую часть ночных полусумерек просидели у костра и развлекали друг друга всякими россказнями.

Толковали и о «Золотой Бабе», и о «Великом Полозе». Вспомнили и «Хозяйку Медной горы», и «Каменный цветок», и «Малахитовую шкатулку», и «Ящерку-огневку». Больше рассказывала Надя, — она знала почти все сказы Бажова. А слушал Надю увлеченней всех повар Вася. Он откровенно любовался ею, благо — Сережки не было, и никто Васе не давал тычка в бок: «Не заглядывайся на кого не надо».

Надя же возьми и придумай свою сказку, будто из прочитанных. «Золотая Баба», мол, это гордая и справедливая женщина. Она вышла замуж за богатыря по имени Урал. Всем был хорош богатырь Урал — и силен, и умен, и красив, но по мелочам ее часто обманывал. То медведя убьет, а скажет, что двух. То, говорит, сплошную электрификацию сделал. То дров наготовит на месяц, а похвастается, что на всю зиму. То еще что-нибудь. Любил преувеличивать, напрашиваться на похвальбу. А она не выносила показухи — ловила его на каждом обмане, и жизнь у них складывалась недружно. Тем более, что народ все видит, и всякая нечестность ей была известна.

И однажды, мол, когда богатырь Урал начал докладывать ей, что он уже построил лестницу до неба долезть, «Золотая Баба» вконец рассердилась на него, топнула ногой в золотом кованом сапожке и исчезла навсегда. С тех пор она только под землей ходит — все слышит, все знает, что Урал делает. И как только он поступит нечестно, так она ему поставит преграду на пути — камень ли, гору ли, чтоб споткнулся или упал, лоб расшибя. И так делает «Золотая Баба» каждому обманщику — любителю показухи.

А кто хочет правду знать про дела богатыря Урала, тот должен к самой земле приникнуть — подслушать: она снизу и скажет, где и что показуха, а где и что — истинно сработано.

Эта смешливая сказка произвела большое впечатление на Васю. Он подумал о том, что если подружится с Надей, то всегда будет говорить ей только правду, как бы ни была она горька, правду в самых незначительных мелочах, в подробностях. Хлопоча у костра, он даже решил, что обязательно шепнет Наде о бульонных кубиках в ее кружке — не два, как всем, а три.

Устанавливая снова котелок на огне, Вася почувствовал, что костер шевелится и весь приподнимается. Парень замер, не веря своим глазам. Что за чертовщина!.. Галлюцинация!.. Когда подолгу глядишь на пламя, всякое может померещиться.

Вася поднял руку поскрести в затылке — она так и окаменела где-то за ухом, потому что вся земля под костром завздыхала, стала вспучиваться, словно кому-то живому и огромному нестерпимо жгло спину, и это чудовище забеспокоилось, заприподнималось под ветками, под углями. Вот-вот встряхнется и встанет на дыбы — сбросит с себя весь костер и схватит Васю. Раскаленные угли, зола, горящие ветки начали отскакивать в стороны, а большие сучья — вздыматься торчмя.

— Э-э-э!.. — хотел позвать Вася всех остальных. Но голос пропал. И тут же он явственно ощутил, что земля приподнимается и под ногами. Он отшагнул, отшатнулся, а костер продолжал разваливаться на стороны, треща, расступаясь от середины, где вырос целый холм, который все увеличивался и увеличивался.

Вася не был трусливым парнем, но тут побледнел и, издав какое-то бессмысленное восклицание, стремглав побежал прочь с горы. Прямо с котелком в руке он промчался мимо обескураженных Коли и Зины с Надей. Они остолбенели, увидав Васю: в лице у него — ни кровинки, подбородок трясется, а ноги шевелятся как-то неодушевленно.

— Что случилось? — спросил Коля.

— Ба... ба... ба... ба..! — только и пролепетал Вася, растопырив руки — в одной котелок с водой — и взмахивая ими, словно пытаясь взлететь.

Он в ужасе обернулся назад, и ребята глянули туда. И все увидели, что костер на горе подпрыгнул, кто-то или что-то подбрасывает, подковыривает снизу горящие и дымящиеся головешки. Вася опрометью кинулся дальше, через овраг, в лес, не выпуская из рук котелка с водой. Зина-беленькая вскрикнула и присела: «Коля! Ой, Коля, Коля, Коля!..» Коля схватил ее за локоть и потащил на гору, осторожно всматриваясь во вздыбленный костер. Надя уцепилась за Зину, и несмелой цепочкой, с Колей впереди, они медленно подошли к развороченному огню.

Посреди костра земля вздулась большим бесформенным золотисто-бурым волдырем, торчащим, словно большой палец в кукише.

— Вермикулит! Я читал. Это он... — облегченно вздохнув, произнес Коля и тихо распорядился: — Беги, Надя, за Василием, а то он с перепугу до заводской проходной котелок донесет. Да смотри, не насмехайся: он перетрусил, потому что, наверное, не знает о вермикулите.

Верно сказал Коля. Страх всегда — от неведения. Я и сам сробел бы, возможно. Твердая земля на глазах подымается и сбрасывает с себя костер!.. У любого екнет сердце от неожиданности.