Пять историй болезни

Но пациент был также знаком с тем, что крысы являются переносчиками опасных инфекционных заболеваний; он мог, таким образом, использовать их как символы своего страха (достаточно оправданного в армии) сифилитической инфекции. Этот страх замаскировал все виды сомнений относительно того образа жизни, который вел его отец во время его военной службы. Также пенис сам по себе – носитель сифилитической инфекции; и таким образом он мог рассматривать крысу как мужской половой орган. Это давало следующее основание быть таким озабоченным; так как пенис (особенно детский пенис) может быть легко сравним с глистом, а рассказ капитана был о крысах, вбуравливающихся в чей-то анус, как большой округлый глист в нем, когда он был ребенком. Таким образом, пенисовое значение крыс было основано еще раз на его анальном эротизме. И отдельно от этого крыса – животное грязное, питающееся отбросами и живущее в канализациях.

Возможно, не является необходимым обращать внимание на то, каким большим стало расширение исступления крысами благодаря этому новому значению. Например, «настолько много крыс, насколько много флоринов» может служить прекрасной характеристикой определенной женской профессии, которая была ему особенно отвратительна. С другой стороны, определенно, не проблемой беспристрастности является то, что замена крысы на пенис в рассказе капитана результировала в ситуацию совокупления через анус, которая не могла не быть особенно отталкивающей для него, будучи приведена в связь с его отцом и женщиной, которую он любил. А когда мы учтем, что такая же ситуация была репродуцирована в непреодолимую идею, которая сформировалась у него в голове после распоряжения капитана, мы с необходимостью вспомним об особенных проклятиях, распространенных среди южных славян. Более того, весь этот материал и многое кроме него было соткано в материю крысиных дискуссий позади скрывающей ассоциации «heiraten» («жениться»).

История о наказании крысами, как было продемонстрировано мнением самого пациента и экспрессией его лица, когда он повторял мне ее, разожгла страсти всех его предварительно вытесненных импульсов враждебности, равно как эгоистических и сексуальных. Однако, несмотря на все это богатство материала, свет на смысл его обсессивной идеи не был пролит до тех пор, пока однажды в анализе не всплыла Крыса-Жена из Little Eyolf Ибсена, и стало невозможно избегать вывода, что во многих проявлениях его обсессивного делирия крысы имели еще и иное значение, а именно значение детей. Исследования источника этого нового смысла однажды поставили меня перед лицом одного из самых ранних и важных корней. Однажды, когда пациент посетил отцовскую могилу, он заметил большое животное, которое он принял за крысу, проскользнувшую над могилой[80]. Он предположил, что она только что выскочила из могилы отца, где поедала его труп. Это представление неразрывно связалось с тем фактом, что у крысы есть острые зубы, которыми она грызет и кусает. Но крысы не могут быть острозубыми, жадными и грязными безнаказанно: они жестоко наказываются и безжалостно предаются смерти людьми, что пациент не раз с ужасом наблюдал. Он часто жалел бедных созданий. Но сам он был как такой противный, грязный, маленький негодяй, который склонен бить людей, когда бывает в ярости, и был справедливо наказываем за это. Он был правдивым, говоря, что нашел в крысе «живое сходство с собой». Это было, почти как если бы Судьба, когда капитан рассказал ему историю, подвергла его ассоциативному тестированию: она произнесла «комплексное слово-стимул», а он отреагировал на него обсессивной идеей.

Соответственно, продолжая, его самым ранним и важным переживаниям крысы были детьми. В этом месте он высказал информационный отрывок, который он держал отделенным от контекста довольно долго, но который теперь полностью объяснил интерес, который связывал его чувства к детям. Дама, чьим поклонником он был так много лет, но помыслить жениться на которой он не был никогда способным, была обречена на бездетность по причине гинекологической операции, которая включала удаление обоих яичников. Это на самом деле – так как он исключительно любил детей – было главной причиной его колебаний.