Пять капель смерти

Приказ есть приказ. Не тратить — так не будем тратить. Только вижу, что начальник пребывает в тяжких муках. Но виду не подает.

— Лёхина очень опасна, — говорит. И вроде как сам в это не верит. Словно его заставляет что-то. Даже Лебедев это почувствовал:

— Эта хрупкая барышня — коварный отравитель?

— Она уже убила зверским образом… Одного… Мужчину… Не здесь… Не в Петербурге…

Нет, Николай, не умеет наш дорогой Ванзаров друзьям врать, как ни старается. Только разозлился:

— Не надо лишних вопросов! Она действительно способна на все. И нечего на меня так смотреть, ротмистр. Я вам не жениться приказываю. Найдем Лёхину — найдем убийцу обоих. И быть может, предотвратим другие…

Лебедев хотел было разрядить обстановку, полез за портсигаром. Но Ванзаров так на него взглянул, что и охота пропала.

— Кажется, здесь я совершенно бесполезен, — говорит. — Подвернется еще труп — зовите!

— Простите, господа, что-то я не выспался, — совсем уж Ванзаров наш скис.

Аполлон Григорьевич походный чемоданчик показывает:

— Может, коньячку?

— Благодарю, не до того. Мы с ротмистром сейчас филеров навестим.

— Раз никто не хочет треснуть, пойду поковыряюсь в барышне. Может, что найду.

Опять меня нелегкая за язык дернула. Спрашиваю:

— Сома — это что за штука такая?

Лебедев так удивился, будто мне мудреные слова знать не положено. Обидно, честное слово. Вцепился, «что вы сказали» да «как вы сказали». Докладываю как есть: барышня все поминала какую-то сому, «сладостная», «медоточивая». Вроде знакомое, а вспомнить не могу.

— Это она в бреду говорила? — спрашивает.

— Так точно, в бреду…

— Много разных интересных фактов про это слово сообщила, — говорит Ванзаров. — Что это вас так заинтересовало? — говорит Ванзаров. — Или забыли греческий язык?

Лебедев на колкость внимания не обратил, подбородок идеально выскобленный почесал и говорит:

— Бедняжка упоминала, что профессор Окунёв изобрел некий состав. Так?

Ванзаров ему:

— И что с того? Она плохо понимала, что говорит.

— И все-таки упомянула сому.

— Если вам так угодно…

— Я навел справки, — говорит Лебедев. — О профессоре Окунёве. И вот что любопытно: у него репутация безумного скандалиста и фантазера. Все Фаусту пытается уподобиться.

— И что такого? — Ванзаров ему. — Это каждый студент знает.

— В научных кругах ходит слух, что изобрел эликсир каких-то забытых богов. Только все это непроверенные слухи были. Но если их соединить с сомой… В таком случае, господа, кажется, нас ждет сюрприз.

— Считаете, их мало на сегодня?

— От такого не отказываются, — Лебедев ему с напором. — Не все вам, друг мой, теории придумывать, иногда и мне хочется. Теория прямо-таки блестящая!

Папка № 16

Директор Лунц спускается в операционный зал в сопровождении Зандберга, подходит к стойке:

— Добрый день, сударыня, это вы желаете получить по чеку?

— Можем это обсудить где-нибудь приватно?

— Прошу в мой кабинет.

Лунц поднимается за нежданной гостьей и не может отвести взгляд от упругой спины. Они проходят в кабинет. Лунц спрашивает, чем угостить. Дама желает чаю. Приносят чай на большом серебряном подносе, Максим Львович уже хочет начать приятную беседу, но его вызывают для решения срочного вопроса. Лунц скидывает с себя обузу и возвращается к гостье. Она пьет чай. Директор тоже делает большой глоток и спрашивает:

— Желаете получить всю сумму по чеку?

— Окажите эту маленькую любезность…

Движения губ под вуалью слабо различимы. С Лунцем что-то происходит. Скучному финансисту кажется, что с небес спустилось нездешнее существо, ангел, обещающий неземное блаженство. Лунц ощущает прилив сил и забытых желаний.

— Сударыня, мы войдем в ваше положение, — нежданно для себя говорит он. — Извольте подождать…

Приняв чек, он лично отправляется в кассу и отдает распоряжение собрать требуемую сумму. Пока кассиры готовят деньги, бегают из хранилища и обратно, складывают пачки по тысяче из червонцев, других нет, а Лунц, забыв обязанности, любезничает с незнакомкой. Женщина кажется божественно умной и тонкой, он не встречал подобного совершенства. Служащие банка наблюдают за поведением всегда сдержанного и осторожного начальника в недоумении. Директор заливается соловьем, дама отвечает односложными репликами. Позабытый Зандберг с тихим обожанием созерцает богиню.

Когда все пятьдесят тысяч собраны, очарованный Лунц приказывает найти какую-нибудь тару. Кассиры упаковывают стопки банкнот в шляпную коробку, разысканную в кладовке. Лунц провожает ангела до выхода, у самых дверей страстно целует ручку. Он просит не забывать их, приходить еще и даже шепчет о свидании. На все его пылкости дама благосклонно кивает, но отвечает невнятно.

Вернувшись в кабинет, Максим Львович внезапно осознает, что не видел лица странной барышни. Более того: не спросил, как ее зовут и каким образом к ней попал чек на огромную сумму.