Пять кубков (ЛП)

Мы подшучивали друг над другом, флиртовали, выпили по два бурбона... и чуть не поцеловались… прежде чем она объявила, что на самом деле она запланировала здесь встречу с коллегой, и надеялась, что я не возражаю.

Все было подстроено.

Меня обманули. Портер привела меня сюда, чтобы выдать за друга, который, скорее всего, был настоящим стервятником, и я уже собирался на выход... пока она не представила меня Мелани.

– Это моя коллега, Мелани Харпер.

Мелани усмехнулась, и звук ее мелодичного голоса окутал меня теплом, словно бурбон.

– То есть, соучастник преступления, – сказала Мел.

И это все, что потребовалось.

Я влюбился.

Я сразу же это понял.

Обычно я не из тех мужчин, которые порхают от одной женщины к другой (ну, во всяком случае, не сейчас), но Портер тоже это увидела. То, как мы с Мел смотрели друг на друга. Портер была богиней сватовства. Мы с ней стали друзьями, насколько это вообще возможно для мужчины и женщины, а с Мел... всем друг для друга.

Существует много различных степеней любви. На самом деле их так много, что никто не может испытать их все за всю жизнь.

Я любил Мелани всем своим существом. Некоторые назвали бы это родством душ. Но я также любил и Портер. Она была моим другом, моим доверенным лицом.

Именно это сделало ее предательство еще более болезненным.

После смерти Мел, я взял отпуск. Когда вернулся в зал суда, я увидел Портер, сидящую напротив меня за столом защиты, и это ощущалось, будто часть меня отмерла.

Я переключаю тумблер и поворачиваюсь к барной стойке, чтобы напиться. Атмосфера в индустриальном баре в центре города кажется сухой, что-то вроде мягкой ностальгии, которая не может вызвать правильные сентиментальные чувства. Каждый столик занят в причудливом, но модном заведении, обрывки смеха дополняют музыку в стиле рок. Открытые воздуховоды и балки создают урбанистическое настроение, но теплое освещение и незамысловатый рабочий класс придают уют, несмотря на кирпич, стекло и сталь.

Я сижу на том же самом месте, что и много лет назад, когда Портер вошла в заведение.

Какая-то часть меня всё ещё надеется, что Мел последует за ней, как и в прошлые времена. Эта горькая часть, сморщенная и тяжелая. Немного язвительный, гнойный комок, который презирает все парочки, оккупировавшие бар.

– Обязательно было выбирать это место, – говорю я, не глядя в ее сторону.

Она заказывает себе бурбон и придвигает стул поближе к моему.

– Я в этом плане сентиментальна.

Я взрываюсь смехом. Эта женщина, которая ест прокуроров на завтрак, не сентиментальна. Она прошла долгий путь от адвоката-новичка, которого я встретил в комнате ожидания.

– Как Мазерс воспринял это? – Я пододвигаю стакан к краю стойки, указывая на него. – Дружище, налей еще.

У бармена большая, густая борода и пучок на голове, что давало надежду, что он в состоянии сделать меня пьяным. Он подает Портер ее напиток и доливает в мой стакан.

– Согласился, – говорит она. – Безусловно, без изящества. Но мне оказали услугу.

– Говоришь, как настоящий адвокат защиты. – Я делаю большой глоток.

Она невероятно подходит мне, проглатывает янтарную жидкость одним глотком. Портер никогда не была из тех, кто потягивает напиток, когда дело касалось крепкого алкоголя.

– Не понимаю, почему ты такая язва, – отвечает она. – Разве ты не должен злорадствовать? Доктор Йен Уэст снова добился своего. Ты собираешься препарировать один из самых запутанных психопатических умов. – Она ухмыляется. – Возможно, ты даже напишешь об этом научную статью. Возвращение к истокам твоего воспаленного эго.

Туше. Я ставлю стакан и смотрю на нее, впервые замечая черное платье с глубоким вырезом, и мягкие волны волос.

– Собираешься на свидание?

– На самом деле, да. – Она серьезно смотрит на меня. – Он настоящий мудак, и его эго... – присвистывает она.

Я шумно выдыхаю.

– Портер, что это за игра? Я не готов продолжать сегодня твои игры разума.

– Уэст, никаких игр. – Она разворачивается ко мне лицом, скрестив при этом ноги. Мой взгляд слишком долго задерживается на разрезе, обнажающем ее бедро, и она замечает это. – Что-то пробуждает твой интерес?

Я быстро поднимаю глаза.

– Шейвер дал тебе карту?

Ее радостное выражение сменяется на мрачное. Мне ненавистно то, что только что убил улыбку, которую так редко вижу на ее лице. Но я должен знать, и нет смысла притворяться, что это свидание, не что иное, как способ получить информацию друг от друга.

– О чем ты говоришь?

– Карту Таро, – поясняю я. – Шейвер давал тебе одну?

Она допивает остатки бурбона, и решительно ставит стакан на стол.

– Нет. Но раз ты спрашиваешь, предполагаю, моему клиенту, моему бывшему клиенту, – поправляет она, – каким-то образом удалось вручить тебе одну... по какой бы то ни было причине.

– Ты знаешь причину.

Она поднимает палец.

– Ах. Я знаю предполагаемую причину. И мы, Уэст, не пойдем туда. Мы не будем тратить время на каждый допрос и свидетеля... – Она замолкает, искра в ее голосе утихает. – Я не хочу спорить с тобой.

– Тогда не надо.

Она наклоняет голову.

– Что это была за карта? Откуда ты знаешь, что она от Шейвера?