Пять лет рядом с президентом

Отсюда у него появился псевдоним «Фотограф». Эмигранты, которые знали родителей Рэна, утверждали, что его мать была русской, а отец – французом, сотрудником какой-то специальной службы, и именно он втянул Рэна в эту специфическую деятельность. У Рэна не было детей, и сам он уже ушел в мир иной. Поэтому я с некоторыми допущениями и изменениями описываю эту неоднозначную ситуацию, в которой оказался Собчак.

Когда пришло печальное известие о неожиданной смерти Собчака, я очень удивился, ведь Анатолий Александрович, как мне казалось, во Франции был вполне здоров. Регулярно гулял и даже, как он говорил, бегал в Булонском лесу.

Проживавший в Париже Аркадий Ваксберг (умер 8 мая 2011 года после тяжелой болезни) сообщил 20 февраля 2010 года в интервью «Радио Свобода»:

«Я вообще не уверен, что у него была тяжкая сердечная болезнь, как это представлялось. Эта тяжкая сердечная болезнь была, в общем-то, выдумана для того, чтобы его спасти от преследований, которым он подвергался в Петербурге, это был повод для того, чтобы его эвакуировать, избавить от преследователей. Я не видел никаких признаков того, что он лечился от сердечной болезни в Париже. Мы очень часто виделись, перерывов никаких не было, и я не видел процесс лечения».

Ваксберг мне говорил, что никаких следов проведения операции на сердце Анатолия Собчака в Американском госпитале Парижа он не обнаружил, как и подтверждения чтения лекций в Сорбонне или других университетах Франции. Скромная литературная деятельность также не приносила видимых доходов. Кто-то финансировал пребывание Собчака во Франции, – предположил журналист и писатель Ваксберг.

Буквально недели за две до своей смерти 19 февраля 2000 года Собчак в хорошем настроении и добром здравии прилетал во Францию, и мы с ним обсуждали новые проекты, связанные с иностранными инвестициями в Санкт-Петербург. Он подарил мне свою последнюю небольшую книжку «Дюжина ножей в спину» с автографом.

Мало того, за 3–4 дня до этих трагических событий мы говорили с ним по телефону, и он планировал после Калининграда заехать по делам в Вену, а оттуда в Париж.

Мало того, через два с половиной года, уже после возвращения из Франции в июле 1999 года (когда все проблемы и претензии прокуратуры формально были уже позади), в декабре того же года он потерпел очередное политическое фиаско. Собчак проиграл еще менее масштабные выборы в Госдуму по одному из одномандатных округов своего родного города на Неве малоизвестному кандидату от партии «Яблоко» Петру Шелищу.

Такое было бурное, не всегда справедливое, испепеляюще- беспощадное к первой волне демократов политическое время, которое обожгло не только его. Постепенно уступили первенство другим и такие известные в свое время политики, как Юрий Болдырев, Аркадий Мурашев, Геннадий Бурбулис, Тельман Гдлян и многие другие бывшие кумиры начала 1990-х.

Кроме того, общеизвестно, что ведущую роль в борьбе с бывшим мэром Северной столицы играл генеральный прокурор Российской Федерации Юрий Скуратов, который затеял свою собственную политическую игру, активно конфликтовал с Ельциным и старался делать всё ему назло… И громкие уголовные дела против Собчака Скуратов вел уж явно не по указанию Ельцина, а скорее вопреки.

По иронии судьбы во время своей деловой поездки во Францию именно в нашем торгпредстве в беседе с журналистами Скуратов публично произнес свою знаменитую фразу:

– Кто он, Анатолий Собчак: отец русской демократии или коррупции? Хватит уже бегать по заграницам, пусть добровольно возвращается в Россию, сдается властям и доказывает свою невиновность.

Через некоторое время также в нашем торгпредстве, которое было на острие экономической и политической жизни России и Франции, на соответствующий вопрос кого-то из журналистов, почему он не откликнулся на предложение генерального прокурора, Собчак, заочно полемизируя со Скуратовым, сказал:

– Я не знаю случая, чтобы кто-то смог доказать свою невиновность, сидя в тюремной камере.

Есть еще один аргумент о непричастности президента Ельцина к судьбе Анатолия Александровича. Экс-помощники Собчака и почти все журналисты, которые «разоблачали аморальную семейку Собчака», также не были горячими сторонниками самого Ельцина, а скорее наоборот, его оппонентами и противниками. Логично было бы поддерживать, а не «мочить» Собчака. Поэтому такие действия не могли быть инициированы Ельциным и наносили ему самому некий политический ущерб, ведь Собчак был его недавним соратником.

В будущем, после президентских выборов 2000 года, амбициозные политические надежды Анатолия Собчака могли быть связаны только с активной поддержкой нового президента Владимира Путина. Например, при продвижении на какой-то высокий государственный, но уже не напрямую выборный пост (скажем, главой Арбитражного или Конституционного судов).