Пять лет рядом с президентом

Единственное, что меня немного настораживало во время встреч с Гаррисоном, – он никогда не смотрел собеседнику прямо в глаза. Его взгляд как бы изучал окружающее, но не говорящего с ним человека.

Борис Николаевич это также отметил, но сказал:

– Не смущайтесь, у него свои задачи, а у нас – свои… Будем работать.

Но и я понимал, что обращать внимание на такие пусть и неприятные мелочи – нелепо. Главное: сможет ли он хорошо организовать такой до предела «спрессованный» визит.

Когда соглашение о визите Ельцина в США попало в руки чиновников аппарата ЦК КПСС, к цели визита придраться было невозможно.

Не перестаю удивляться, как ловко наши партийные бюрократы умели заморочить голову никому не известными инструкциями, постановлениями, распоряжениями. За два дня до отлета у Бориса Ельцина якобы не было американской визы; те, от кого это зависело в международном отделе ЦК КПСС, менялись чуть ли не ежечасно. Всякий раз будто отвечали роботы, повторялась одна и та же хорошо заученная фраза: «Завтра во второй половине дня всё будет готово».

Ровно за сутки до отлета Борис Николаевич получил паспорт с визой, но только на одну неделю. Ему позвонили из ЦК КПСС и объявили: «Через неделю Пленум ЦК по сельскому хозяйству, и вам необходимо на нем присутствовать».

– Вот уж поистине безграничное лицемерие! – возмутился тогда он. Никому не нужный «бывший», не имеющий никакого отношения к сельскому хозяйству, – вдруг понадобился на Пленуме ЦК КПСС!

Разговор с Джеймсом Гаррисоном только усилил эмоциональный накал. Мы тотчас сообщили ему, что виза дана всего на неделю и в такой короткий срок невозможно полное выполнение намеченной программы.

С милой улыбкой Гаррисон довольно жестким тоном возразил:

– У нас в Соединенных Штатах привыкли всегда выполнять данные обязательства. К сожалению, менять программу слишком поздно. Придется меньше спать, господа.

Узнав о подобной реакции, Ельцин неожиданно спокойно произнес:

– Наверное, он прав. В чужую страну со своим уставом… Полетим и на месте всё решим. Тем более что я всё равно сплю не более 5 часов в сутки.

Полетели мы вчетвером: Борис Ельцин, его помощник Лев Суханов, Павел Вощанов и я.

Полет длился больше 11 часов. Никто не спал. Ельцин писал и переписывал будущие выступления. Часто советовался с нами по вопросам, которые его смущали. Во многом ему помогала феноменальная память. Ему приходилось много читать, и он освоил ускоренное чтение – «по диагонали».

В то время Борису Ельцину было 58 лет, но насколько я понял из разговоров при подготовке визита, он редко бывал за границей. Да и когда выезжал за рубеж, то это были формальные протокольные поездки по линии КПСС, во время которых понять преимущества рыночной экономики было невозможно и даже противопоказано. А ведь именно такую задачу мы упорно ставили перед собой с Павлом Вощановым.

В Соединенные Штаты мы прилетели днем. В нью-йоркском аэропорту им. Джона Ф. Кеннеди нас встречали прилетевшие раньше Алференко и Гаррисон. На утро следующего дня было уже запланировано первое серьезное выступление Ельцина по американскому телевидению в одной из самых популярных программ «Лицом к стране».

В большом номере престижной гостиницы, который предоставили Ельцину, наша немногочисленная команда решила собраться для уточнения последних деталей интервью. Когда мы открыли дверь, то практически замерли на пороге: батарея бутылок виски, джина, ликеров заполнила столы и столики, искусно расставленные по всему номеру, не говоря о холодильнике.

– Входите, не стесняйтесь, господа, – пригласил нас Борис Николаевич. – Полюбуйтесь на американское гостеприимство для «русского мужика».

Гнева в его интонации не было, только нестерпимая досада и боль. Очередной удар в сердце – он понимал, что его провоцируют.

Все, кто прилетел с Ельциным, были намного моложе его – почти на 15 лет и отдавали должное его опыту и интуиции. Я понимал, как нелегко ему будет в Америке. В шесть часов утра мы приехали на студию, и нам объяснили, как проводится программа «Лицом к стране».

Начался прямой эфир. Вопросы, как пули, пытались найти наиболее уязвимые места в высказываниях будущего президента России.

– Как вы относитесь к Горбачёву? Ведь раньше вы были почти друзьями?!

– Почему вы всегда «бывший»?

– Почему вы не оставите политическую арену? Разве у вас есть какие-то перспективы?

Ельцин отвечал немногословно, но очень четко. По-моему, интервью намного больше изнурило ведущего, чем интервьюируемого.

Сразу же после выступления Ельцину принесли какую-то бумагу и попросили подписать. Переводчик объяснил, что это гонорар за интервью. Ельцин не произнес ни слова, встал и вышел из студии.

В гостинице, куда мы приехали только на полчаса, разразилась буря.

– Вы что, предупредить меня не могли об этой провокации? Летим обратно, – сурово произнес Ельцин. – Так вот о каких баснословных гонорарах, за которыми я еду в Америку, вещала накануне моего визита радиостанция «Свобода»? Спасибо, удружили.