Пять лет рядом с президентом

Тогда я понял главное. Ельцин четко знал: именно здесь ни за что нельзя отступать, каких бы нервных затрат это ни стоило.

Вспомнил, как в одной из бесед он рассказал: «Характер у меня закалялся с детства. Сила не всегда заключается в мускулах. Недаром говорят: “За одного битого двух небитых дают”».

Наверняка Ельцину неоднократно бороться, переживая и предательство, и поражения, но он никогда не сдавался – я это точно знаю – и становился еще сильнее.

После выступления в Институте им. Гарримана, в 19 часов, Борис Николаевич присутствовал на ужине с руководителями ведущих американских компаний. Его пригласил Дэвид Рокфеллер. Почему я пишу – присутствовал, потому что Ельцин не успевал поднести еду ко рту, как один вопрос сменял другой. Так и хотелось крикнуть: «Где ваши манеры, господа? Это же не машина, не робот, а человек – пусть сильный, крепкий, но человек!» Я все-таки не выдержал и одному бизнесмену, которого знал, «намекнул» на то, что неплохо бы дать гостю поесть. На непродолжительное время атака прекратилась. Ельцин успел быстро прожевать салат, но не более того.

Ночью мы вылетели в Балтимор, где уже рано утром Ельцина ждали в Университете им. Джонса Хопкинса.

Вместо еды в номере университетской гостиницы опять стояли одни бутылки с разными напитками.

– Они, наверное, здесь все на «горячительной» диете, – сказал Ельцин, прекрасно зная об идущем «на запись» каждом его слове, – а ведь как хочется поесть…

Его постоянно провоцировали. Поспать удалось не более двух часов.

На следующий день было запланировано более пяти встреч. И каждая – как ходьба по минному полю. Не знаю, намеренно или нет, но многие мероприятия по времени совпадали. Тогда я ехал вместо Ельцина и также попадал под град каверзных вопросов. Так, в 7 часов утра я встречался с любознательным мэром Балтимора Куртом Шмоке и его коллегами. Позже, когда Ельцин беседовал с сенатором Биллом Брэдли, я выступал перед представителями политических и деловых кругов Соединенных Штатов. Через несколько часов ехал на другую ответственную встречу – и так каждый день. Двухнедельная программа была спрессована до одной недели.

Ельцин, конечно, хотел и планировал встретиться с президентом Джорджем Бушем-старшим. Но мы все понимали: вряд ли это будет возможно. А если возможно, то когда? Ельцин являлся не просто политическим диссидентом, а лидером первой оппозиционной Горбачёву фракции в парламенте.

– Если не струсит, то пригласит, – еще до поездки сказал Ельцин.

12 сентября, после очередной встречи, позвонили из администрации президента и пригласили его в Белый дом. Усилия Андерсона увенчались успехом.

У меня не вызывало никаких сомнений, что Буш и Ельцин найдут общий язык. Должны были найти. Когда встречаются два умных, дальновидных политика, им всегда есть о чем поговорить.

В это же время по насыщенной программе планировалась двухчасовая встреча за завтраком с небольшой группой влиятельных политиков США. Отменять запланированную встречу с американскими политиками было уже поздно, оставалось слишком мало времени, и Ельцин предложил, чтобы я поехал один, хотя мы понимали, что американские политики ждут разговора именно с ним.

Конечно, американцы были несколько расстроены отсутствием Ельцина, но вели себя очень корректно и задали мне те вопросы о положении в СССР и работе Верховного Совета, которые в основном предназначались для Бориса Николаевича.

Ельцин тщательно готовился к важным встречам и выступлениям. Определенные модули, из которых состояли выступления, интервью и заявления, предварительно нами обсуждались и фиксировались в его памяти.

Так как я принимал участие в этих обсуждениях и некоторое время был неформальным советником Ельцина по экономическим вопросам, то мне удалось снять напряжение и удовлетворить любопытство американцев.

После окончания встречи ко мне подошел и поздоровался Збигнев Бжезинский, бывший советник американского президента Джимми Картера по национальной безопасности.

Я не удивился, так как он был в списке участников и я знал его в лицо. Было видно, что ему хочется обменяться мнениями с представителем той страны, которую он так не любит и яростно критикует. Я читал его антисоветские и антирусские высказывания и прогнозы, во многом был с ним не согласен; кроме того, в личном общении Бжезинский был также очень несимпатичен. Воспроизвожу наш разговор по своим записям, которые делал урывками во время поездки и уже дома сразу после нее.

– Жаль, что господин Ельцин не удостоил нас своим вниманием…

– Очень жаль, но его неожиданно пригласили в Белый дом, в программе этого не было.

– Как вы видите будущее СССР? Что вы, демократическая оппозиция, предполагаете делать?

– В двух словах это трудно объяснить – мы предполагаем возвращение к здравому смыслу, постепенное реформирование экономики и политической системы.

– То есть?

– Переход к классической современной модели развития: демократическая республика (президентская или парламентская) с многопартийной системой, плюс достаточно либеральная, но регулируемая рыночная экономика.