Пять лет спустя или вторая любовь д'Артаньяна (СИ)

Над просторным полированный письменным столом висел портрет молодой белокурой красавицы. Д'Артаньян равнодушно скользнул по нему глазами, потом взглянул еще раз внимательнее — несомненно, это была герцогиня де Шеврез, еще совсем молоденькая. И тут д'Артаньяна озарило: как они могли забыть, что первым мужем ее был герцог де Люинь? Конечно же, вечно нуждавшаяся в деньгах легкомысленная герцогиня после смерти де Люиня, унаследовав его особняк, стала сдавать его внаем. И понятно, что арендаторов она искала среди своих знакомых…

— Шевалье д'Артаньян? — раздался низкий, волнующий женский голос.

Лейтенант обернулся. Заглядевшись на портрет де Шеврез, он не заметил, как в кабинет вошла герцогиня ди Лима.

— Ваша светлость! — поклонился он.

На герцогине было темное закрытое платье с большим кружевным светло-лимонным воротником и высоким лифом. Она указала ему на кресло, а сама села на софу. При слабом свете свечей герцогиня показалась мушкетеру значительно моложе своих лет. Д'Артаньян пристально вглядывался в ее лицо, пытаясь найти соответствие с тем образом, который возник в его воображении, и не мог. Она была, бесспорно, очень хороша: густые, иссиня-черные волосы обрамляли удлиненное, алебастровой белизны лицо. Черные брови и длинные густые ресницы оттеняли светло-серые глаза, отчего взгляд их казался манящим и немного загадочным. Но главное, во всем ее облике было что-то непередаваемо мягкое, женственное.

Да, Портос не преувеличивал, подумал мушкетер, не спуская глаз с прекрасной герцогини.

— Слуга доложил мне о каком-то письме, шевалье, — она говорила по-французски свободно, может быть, чуть-чуть слишком правильно. — Время достаточно позднее, чтобы это было обычным письмом. Я не ошиблась?

— Вы совершенно правы, герцогиня. За этим письмом целая история. Я возвращался из Гаскони, где был по семейным делам. Подъезжая к постоялому двору в городе Менге, я увидел возмутительную картину: четверо вооруженных людей убивали молодого человека…

— Боже, — прошептала герцогиня, сложив прекрасные руки и прижав их к груди. — Но продолжайте, продолжайте же, шевалье!

— Толпа горожан с интересом наблюдала за кровавой потехой, не решаясь вмешаться, а может быть, еще и потому, что молодой человек был по виду богатым красивым дворянином, — д'Артаньян на минуту умолк.

Герцогиня подалась вперед, лицо ее напряглось, она прерывисто вздохнула в предчувствии беды, глаза расширились, словно она хотела заглянуть за невидимую преграду и узнать, какое несчастье уготовила ей судьба.

— Я вмешался, прогнал негодяев, уложив одного на месте, а второго взяв в плен, — продолжал д'Артаньян, — и стал оказывать первую помощь молодому дворянину. Но было слишком поздно, он умирал. Он успел только назвать мне свое имя…

— Какое? — голос герцогини дрогнул.

— Де Отфор.

— О Господи! — герцогиня закрыла лицо руками, не в силах сдержать слезы.

Д'Артаньян понял, что сейчас она не в состоянии слушать продолжение его рассказа, и решил дать ей время прийти в себя. Он встал, подошел к окну, подумав, что не очень-то она похожа на ту холодную интриганку, которую они с друзьями нафантазировали себе.

— Вы хотели еще что-нибудь сказать, шевалье? — спросила ди Лима тихим голосом.

— Да, ваша светлость. Перед смертью де Отфор отдал мне письмо и взял с меня обещание доставить его вам. Вот оно, — д'Артаньян извлек из внутреннего кармана камзола пакет, подошел к даме, не сводящей огромных испуганных глаз с пакета, и протянул ей с поклоном.

— Благодарю вас… — она увидела побуревшую кровь, дыру от удара шпагой и вздрогнула. В глазах снова появились слезы, но ей удалось взять себя в руки. Она осторожно вскрыла пакет и быстро прочитала первые строки, словно в последней, невероятной надежде хотела удостовериться, что произошла ужасная ошибка, он жив, а письмо не имеет к ней никакого отношения.

— Мой почерк… — прошептала она тусклым голосом. — Благодарю вас, шевалье, — повторила она, уронив листки бумаги на колени, и протянула руку мушкетеру, которую он с чувством поцеловал. — Я надеюсь видеть вас в числе моих друзей. Моих и моего мужа. Вы надолго в Париже?

— Я здесь служу.

— Вы бываете при дворе?

— Я лейтенант мушкетеров короля.

Д'Артаньян, как мы помним, был в цивильном платье и мог бы не говорить о своей службе, однако же, не счел возможным скрывать свою принадлежность к гвардейцам.

— Вот как? — спросила с легким удивлением герцогиня.

Д'Артаньян заметил, как сверкнули ее только что затуманенные глаза. Она умолкла, видимо, обдумывая что-то.

— Я хочу попросить вас об одной услуге, лейтенант, — наконец заговорила она. — Несчастный юноша… — голос ее дрогнул, — приходился мне родственником по материнской линии. Его мать была моей кузиной, испанкой, естественно. Его отец — французом…. Я взяла его с собой, чтобы ввести во французское высшее общество, к которому он принадлежит… принадлежал по праву рождения…

Герцогиня снова умолкла.

— Я жду ваших приказаний, герцогиня, — сказал д'Артаньян, побуждая ее продолжать рассказ.