Пять лет замужества. Условно

Но на полпути резко вдруг остановилась, внимательно посмотрев на свои модные замшевые сапоги, потом уставилась на сумочку в тон этим самым сапогам и, ударив себя кулаком по лбу, кинулась обратно в отель «Энские чертоги». Ей пришло в голову, что никак невозможно предстать в таком наряде перед юношей, которому ещё нет и восемнадцати лет. «Да он не обратит на меня никакого внимания! Подумает, что это за старая кошёлка пришла шары покатать?!» – именно такие мысли суетливо кружились в Анфисиной голове, когда она, миновав вторую прогнившую ступеньку, что на веки вечные поглотила каблук её шикарных, дорогущих австрийских туфель, открыла дверь гостиницы. Влетев в номер подобно смерчу, героиня наша перевернула вверх дном все свои сумки и чемоданы и, выудив оттуда фирменные джинсики, которые превосходно сидели на ней, плотно обтягивая её аппетитный зад, коротенькую, довольно откровенную (до пупа) молодёжную кофточку с дерзким вырезом впереди, яркую короткую спортивную куртку. Вместо замшевых сапог она надела привезённые из Германии симпатичные кроссовки – абсолютно новые и зрительно уменьшающие ногу размера на два. Завязав на голове два забавных хвостика и несколько вызывающе накрасив губы яркой, под цвет куртки, помадой, Анфиса посмотрелась в зеркало и, видимо, понравившись себе, побежала обратно на набережную, не теряя времени.

Распекаева действительно в этом новом наряде выглядела значительно моложе – она буквально лет тринадцать скинула – так что больше двадцати двух ей бы никто сейчас не дал, в особенности такой неопытный юноша, как Дмитрий Савельевич Коловратов. Тут надо отдать должное нашей героине – не напрасно она столь трепетно следила за своим здоровьем и уделяла массу времени своему внешнему виду, используя, кстати, кремы, тоники и лосьоны исключительно отечественного производства. Может, благодаря этому она в свои тридцать пять лет не выглядела смешной с двумя хвостами и голым животом...

Отдышавшись у двери клуба «Золотая луза», она вошла в полутёмную залу, где было три бильярдных стола, обтянутых тёмно-зелёным сукном, у одного из которых, прицеливаясь кием к шару, стоял, пригнувшись... Боже мой! Да это же Савелий Дмитриевич! Только с отсутствием седины на висках и с прыщами по всему лицу! Конечно же, несомненно – это был не кто иной, как Дмитрий Савельевич – отпрыск градоначальника.

– Играешь? – бойко не то спросила, не то предложила сыграть ему Анфиса.

– Ага, – развязно ответил Митенька и нагло прищёлкнул языком, оценивающе глядя на незнакомку.

– В «пирамиду»?

– Лучше в «американку», – предложил тот.

– В «американку» так в «американку», – согласилась Распекаева. Анфиса на самом деле превосходно играла в бильярд, а научилась она этому давно, отдыхая с тёткой на море. Варваре Михайловне всё было некогда тогда – она крутила один за другим курортные романы, а её племянница с утра до ночи гоняла шары в прокуренной бильярдной со сбежавшими сюда от своих жён мужьями.

Помимо того что она лихо выигрывала партию за партией к великому неудовольствию Митеньки (он, как и его отец, тоже не любил проигрывать), Анфиса использовала эту ситуацию в своих целях и в ходе игры умудрилась показать неискушённому юнцу все свои прелести – то при наклоне над столом промелькнёт перед глазами младшего Коловратова соблазнительная, вздымающаяся в порыве игры грудь, то аппетитный зад Анфисы вдруг окажется прямо перед его носом, то нечаянно она отпрыгнет от стола да очутится аккурат в его объятиях... Одним словом, через полчаса Митенька напрочь забыл об игре, ему было абсолютно наплевать, что его обыгрывают – он то краснел, то потел, прерывисто дыша, с жадностью созерцая нашу героиню, боясь упустить хоть одно её движение, хоть один её жест.

Вечером того же дня, сидя с новой своей знакомой в соседней забегаловке и потягивая шампанское из фужера, Митенька был уверен в своём чувстве, и переубедить его уж никто не смог бы – а именно отпрыск хозяина города по уши влюбился в приезжую девчонку из Москвы, которая была старше него на пару лет. Хоть Анфиса и не сказала ему своего возраста, он был уверен, что ей не больше двадцати – да это и неважно, потому что, во-первых, любви все возрасты покорны, во-вторых, в наше время это даже модно, когда женщина старше своего воздыхателя, а в-третьих... Да какое значение вообще может иметь возраст, когда Митенька первый раз в жизни полюбил, да так сильно, что голову просто-напросто потерял от этой своей любви! А он, надо сказать, её действительно потерял – голову-то! Глядя на предмет своего страстного влечения масляными, осоловелыми глазами, он нёс всякую чепуху, пытаясь развлечь гостью из Москвы, у самого же было только одно желание, только одна мысль, подобно дятлу, била в его воспаленном мозгу: «Эх! Повалить бы её в сугроб и целовать, целовать до одурения! Грудь её целовать, ноги, плечи, руки. В губы её б поцеловать – так, чтоб уж совсем ничего больше не соображать! А ещё б лучше посмотреть, что у неё там – под кофтой и джинсами скрывается!»