Пять минут до понимания (СИ)

Увы, лесная клиника доживала последние денечки. Изобретенная Уфимцевем, слишком индивидуальная, "заточенная" под автора, метода в чужих руках работала плохо. Пока старый профессор еще держался, но закат великого ума был близок. Не сегодня-завтра грядет ночь, и тогда финита ля комедия, персонал окажется на улице. Куда тогда деваться? У нее ни дома, ни родных. Гарик? Идеальный партнер в маленьком мирке клиники не годился для большого. Без папы Гарик ничего не стоил, а папа нынче, в эпоху перестройки, практически потерял влияние. Стало быть, поддержки не будет. Придется тащить все на себе. В который раз начинать с нуля. А зачем, если можно окрутить Михаила Рубана. Этот хорошо "упакованный" чиновник - ключ в иную реальность, вероятно, далеко не безоблачную, но, очевидно, благополучную, в которой не придется заботиться о хлебе насущном, крыше над головой, расположении начальства и экономии. Если подсуетиться, прихватить мужика за яйца, то в ближайшее время, а может и долгие годы, можно будет жить припеваючи.

- В общем, благо Рубаны жили неподалеку, я предложила в частном порядке консультировать Пашу. Потом, - усмехнулась недобро Лопухина, - уложила Михаила в постель, сама подняла вопрос о браке и, когда услышала "нет", отказалась от сеансов. Дальше ничего интересного. У ребенка случился рецидив, папенька сообразил, что к чему и, немного поломавшись, отвел меня в ЗАГС. Однако два раза в одну и ту же воду не войдешь. Второй союз по расчету оказался неудачным. В отличие от Гарика, Михаил относился с пиететом только к собственной персоне, потому жил, как хотел, неделями не появлялся дома, открыто заводил романы, пил, куролесил. На упреки он обычно отвечал: семья ни в чем не нуждается, вот и радуйся, об остальном уговора не было. Позже, когда Павлик стабилизировался, возникли новые мотивы: не нравится - убирайся. Ты нам больше не нужна.

- Как же вы все это выдержали?

- Элементарно, - хмыкнула Вера Ивановна. Но, судя по лицу, это было явное преувеличение. - В бедовые 90-е бабы и не такое терпели. Вокруг бедлам: зарплату месяцами не платят, мужики спиваются, трасты и МММ-ы дурят народ, впереди непонятно что. А у меня-то, всего ничего, муж - козел. Разве - это повод для огорчения, когда дом - полная чаша? Но я бы не была сама собой, если бы смирилась и сдалась без боя.

- Вы перетянули на свою сторону Павла? - догадалась Ольга.

- Перетянула - не совсем верное слово...

...Так бывает, ребенок подсознательно принимает логичное по своим детским меркам решение и в дальнейшем реализует его как жизненную программу. Так безвредная на первый взгляд идея "меня хвалят, значит, я хороший" заставляет взрослого человека постоянно доказывать свою состоятельность или превосходство, хвастаться, напрашиваться на комплименты и страдать в их отсутствии. "Фишка" Павлика носила более вредный характер. В основе многих детских фобий лежат ошибочно истолкованные отношения с родителями. Паша все понял правильно. Он был лишним на их празднике жизни и, послушный мальчик, стал искать дорожки-болезни в смерть. И преуспел бы. Но тут появилась мачеха и после недолгого сопротивления Павлу пришлось предпочесть этот свет тому.

- Дети - страшные люди, они покоряют даже матерых циников. Я, конечно, привязалась к Паше и терпела выходки Михаила от полной безысходности. Муж не позволил усыновить Павлика, хотя родная мать готова была отказаться от родительских прав, следовательно, при разводе я потеряла бы самое дорогое. Оставалось одно: тянуть лямку и ждать пока Паша вырастет и сам решит с кем ему быть. В успехе я не сомневалась. Между сыном и отцом шла тихая война. У нас же были мир и благодать. Мне не пришлось даже брать грех на душу и говорить гадости. Паша сам пришел к нужным выводам.

Сам? Ольга едва сдержала ироничную реплику. Отказаться от своего самого сильного оружия - красноречия - в борьбе за истинные ценности Лопухина не могла. Пусть не врет. Она, безусловно, влияла на пасынка и, очевидно, продолжает в том же духе поныне. Павел стервенеет, вспоминая отца. Но кто бы поступил иначе? Кто бы отступился от ребенка, к которому привязался душой? И вообще, кто без греха пусть первый бросит камень...

- Как-то после очередного скандала, - вела дальше Вера Ивановна, - я не выдержала и, собрав вещи, перебралась на съемную квартиру. Павлик немедленно объявил голодовку и пообещал уморить себя, если я не вернусь. Только тогда Михаил осознал истинное положение вещей и пришел в бешенство. Он попытался перетянуть сына на свою сторону, но ни дорогие игрушки, ни карманные деньги, ни прочая ерунда, ни возымели действия. Паша стоял за меня горой и еще больше ненавидел отца.

"А вот это правда", - мелькнула мысль.

Ольга недовольно поморщилась. Что за напасть? Почему она, как следователь на допросе, определяет меру искренности каждой сказанной Лопухиной фразы?