Пять минут до понимания (СИ)

На этом лирическое отступление закончилось. Другим тоном, сухим прагматичным Павел уточнил:

- Ты поедешь домой или останешься у меня? Лучше будь под рукой. Мало ли, как дело повернется.

- Хорошо. Камера в порядке?

Ольга появилась в кабинете Павла точно в условленное время.

- Добрый вечер.

- Добрый.

Вера поправила наушники, отметила про себя: голос Павла был абсолютно спокоен.

- На что или кого жалуетесь в этот раз?

- На папу.

...Инцесты - Пашин конек и, если у Ольгиной психологической травмы есть потенциал, все еще может получиться. Но нет! Прозвучал ключевой вопрос:

- ...что вы хотите получить в результате терапии?

И ответ развеял иллюзии:

- Не знаю.

Тему можно было закрывать.

Вера убавила звук, сконцентрировала внимание на лице Ольги.

Паша говорил, и мимика девушки отражала согласие, протест, любопытство. Затем появилась эмоциональная реакция. Ольга разволновалась, разнервничалась. Пашины слезы и вовсе повергли ее в шок.

"Давай, мой мальчик, давай", - подумала Вера и, будто услышав команду, Павел начал атаку.

Взгляд его наполнился желанием, но отразил не голод плоти, а чувственное магнетическое притяжение, пробуждающее встречное желание, разжигающее неудержимый огонь страсти и неистовую потребность в близости.

Взгляд вдохновлял, звал на свободу, в которой в сплетении тел, рождается новая реальность, а в смешении нежностей - новая истина.

Взгляд обещал праздник губ, торжество рук, триумф естества, возможность вывернуться наизнанку, излить себя и вывернуть, испить до последней капли другого.

Еще во взгляде была мольба: "Пожалей, не ударь, не убий. Я открылся, я беззащитен. Дай мне силу, надежду, основу, смысл. Одари собой. Тебя много, хватит на двоих. Только ты способна утолить мои печали, умалить боль, избавить от одиночества".

Устоять против такого взгляда было невозможно.

Ольга поднялась, подошла к Паше, села на колени, обвила шею руками, впилась губами в губы, и...через мгновение, вздрогнув, как от удара током, обмякла. С этого мгновения на протяжении следующих трех с половиной дней, за малым исключением, она находилась в странном, похожем на летаргию.

Павлом тоже творилось неладное.

Когда Вера зашла в кабинет, он сидел на полу рядом с телом Ольги и безучастно смотрел в угол. Спустя минут тридцать он выдавил:

- Собирайся, поедем на дачу.

- Давай, отвезем Ольгу в больницу.

- Нет.

Возражать не хватило сил и смелости.

Ольга пришла в себя только в среду днем.

- Где я? - спросила, удивленно разглядывая незнакомое помещение.

- У меня на даче, - пояснила Вера. И предприняла последнюю попытку спасти положение. Ольга помнила про поцелуй в кабинете. Стало быть, могла поверить в продолжение субботнего вечера.

-...вы были у Павла на консультации. Потом поехали сюда и, если верить моему пасынку, предавались пламенной страсти два дня кряду. На третий, то есть вчера, вы с утра грохнулись в обморок. Да так неудачно, что ударились головой. Паша немедленно позвонил, я сразу примчалась и не отходила от вас ни на минуту.

- Как долго я была без чувств?

- Несколько минут. Зато проспали потом целые сутки. Я уже начала беспокоиться.

- Ничего не помню. Павел ничего не напутал?

- Судя по виду, в котором я вас застала, нет.

- Как я выглядела?

- Соответственно.

Ольга кивнула, но понуро. Видимо, новость не порадовала. А исчезновение мобильного не скрасил даже сочиненный на скорую руку романтический этюд.

- Паша сказал, что вы швырнули телефон в окно машины, на полном ходу со словами: "Надоели! Не хочу, чтобы нам мешали"...

Смотреть в растерянные глаза девушки было крайне неприятно. К счастью, больше врать, не пришлось. Ольгу снова сморил сон. В следующее пробуждение рядом оказался Павел.

В эти дни он говорил мало. В основном только о том, что пробуждение Ольги станет продолжением любовной сцены в кабинете. Иные варианты исключались.

Вера как раз подходила к спальне, когда из-за двери раздалось:

- Оленька, открой глазки. Я вижу, ты не спишь.

В ответ тишина. Затем, как удар кнута, прозвучало:

- Я ничего не помню. Неужели мы, действительно, провели вместе два дня?

Жалкие растерянные интонации просили, умоляли, сказать "нет".

- Да, - ответил Павел. - Это было восхитительно. Смотри, что я принес.

Вера закусила губу. Павел третий день кряду таскал в кармане золотое обручальное кольцо.

- Как порядочный человек, теперь я должен на тебе жениться.

И снова в ответ тишина. Только более трагичная.

Спасая положение, Вера зашла в комнату, защебетала:

- Пашка, дай человеку в себя прийти. Олечка, вы, наверное, умираете от голода? Хотите бульон?

После еды начались расспросы. Паша заливался соловьем, сочиняя подробности, и, казалось, сам себе верил.

-Ты сказала, что любишь меня...

- Мы уже на "ты"? - спросила Ольга, глядя куда-то в сторону. "Любишь" она проигнорировала.

- Конечно. После того, что между нами было...

- Ничего не помню...

- Этого не может быть!

Лицо Павла исказила гримаса боли, он стремительно вышел из комнаты.

- Бедный мальчик, - уронила вслед Вера. - Уже поверил в счастье. Ну, ничего. Надеюсь, все образуется, перемелется, мука будет...