Пять минут прощания (сборник)

И сразу – второй сон.

Стою у афишной тумбы. Не там, где разговаривал с ребятами и с Лёвой, но где-то недалеко. Читаю объявления о спектаклях и концертах. Что-то интересное. Знакомые фамилии режиссеров, незнакомые названия театров.

Спиной чувствую, что сзади кто-то стоит и на меня смотрит.

Хочу повернуться. Слышу женский голос:

– Не поворачивайся, пожалуйста.

Хоть и «пожалуйста», но очень решительно.

– Ладно, – говорю. – Не буду. Это ты?

Я не знаю, кто она на самом деле. Но во сне я как будто очень близко с ней знаком. Даже более чем близко. Но не в любовном смысле, а просто – уже много лет плотно общаемся. Поэтому я даже рад нашей встрече. И не очень удивляюсь ее просьбе не поворачиваться. Она всегда такая, со всячинкой. Может, она плохо накрашена, откуда я знаю. У нее такое бывает, разные причуды.

– Да, да, конечно, – говорит она. – Ты что, по голосу не узнал?

– Узнал, конечно. Ну, как ты? – спрашиваю.

– Уезжаю, – говорит она. – В Албанию.

– Зачем?

– Жить, – говорит она.

– Но почему в Албанию? Ты не знаешь албанского языка. Он очень трудный. Ты его не выучишь.

– Так даже лучше, – говорит она. – Буду жить как глухонемая. Всё забуду, всех забуду.

трудности перевода ЕЩЕ РАЗ О СЧАСТЬЕ

Как-то я разговаривал с одной американкой; она знала по-русски, она была «специалист по СССР». Она спросила про своего бывшего приятеля (не бойфренда; но я знал, что там была какая-то симпатия и вообще непростые отношения). Разговор был в Америке, а он, этот наш с ней общий друг, тогда как раз жил в Москве со своей новой женой. А я, значит, как раз приехал в Америку.

Она спросила:

– Is he happy?

Боясь ее обидеть, я сказал:

– Look. Generally, I am not sure, or, better, I do not know indeed whether he is, so to say, really happy, or, somehow… (то есть: «ну, вообще-то я не уверен, или, лучше сказать, я точно не знаю, счастлив ли он по-настоящему, или как-то…»)

Она меня прервала по-русски:

– Перестань ваших русских фокусов! Счастье, ох! Что такое счастье, ах! Мой простой вопрос – он доволен в Москве?

– Доволен. Он доволен.

– Хорошо, – сказала она. – I am happy that he is happy. Хватит!

– Хватит, хватит, – сказал я.

этнография и антропология ДАЧНИК

Это дача не моя.

Она принадлежит, только не удивляйтесь, моему бывшему приемному сыну. Именно так. Я его сначала усыновил, а потом рассыновил, так сказать. Но – по его просьбе. Поэтому мы – лучшие друзья, вот я на его даче живу. Он был сыном моей первой жены от первого брака. Кстати, неплохой был человек его отец, мы потом познакомились, он много чего рассказал о своей семье. То есть о своем отце. Но моя первая жена так решила – все, у ребенка теперь другая жизнь и другой папа. Ну, другой так другой, тебе виднее, пожалуйста.

Да, про отца его отца. Тут была своя история. У него сестра сразу после войны эмигрировала. Она тогда в Австрии была. Она была медсестра. Перешла из нашей зоны в американскую, и привет. А он, ее брат, то есть отец первого мужа моей первой жены, был артист эстрады, разговорный жанр. Он очень напугался, и стал показывать верность партии и правительству. Стал выступать на разных закрытых банкетах. На дачах у министров. Как-то втерся, хороший артист был, кстати. Но не любил это дело. Его сын рассказывал: бывало, выпьет, подойдет к зеркалу и изобразит какого-нибудь первого секретаря ЦК нашей многострадальной республики. Он много денег зарабатывал. Но зато много пил, почти все прогуливал. Поэтому дачу не достроил – фундамент размахал под целую виллу, а потом он умер, и деньги кончились. Ну ничего, мы там терраску сделали, на лишнем фундаменте.