Пять мужчин одной женщины

Он подошел к ней вразвалку, с видом человека, знающего себе цену, уверенный, с чуть заметной усмешкой на губах. Но Рита знала, это всего лишь маска, она успела заметить, как менялось выражение его лица, пока он приближался к ней, шаг за шагом наползал твердый панцирь, защищающий нежное нутро.

Она улыбнулась и протянула руку. Костенко проигнорировал, ловко притянул к себе, коснулся губами щеки.

— А я смотрю, ты не ты? — он принужденно засмеялся.

Рита вывернулась из его объятий, покосилась на окна, наверняка кто-нибудь из сослуживцев увидел, могут пойти ненужные разговоры.

— Нет, ты не изменилась. — Он произнес это с легкой грустью.

— Это комплимент? — спросила Рита, ей хотелось быть вежливой.

— Скорее нет, чем да, — ответил он.

— Понятно, — ей стало смешно, — какими судьбами?

— Да так, заехал по делам…

— Давненько тебя не было.

— Все меняется, — уклончиво ответил он. — Слушай, что мы тут стоим, как неродные, давай посидим где-нибудь? Я могу пригласить тебя поужинать? — В его голосе появились заискивающие нотки.

«Почему бы и нет?» — подумала Рита:

— Пожалуй…

У него заблестели глаза и чуть порозовели щеки.

«Надо же, как обрадовался», — отметила про себя Рита.

— Я заеду за тобой около шести? — прозвучало полуутвердительно, полувопросительно.

— Хорошо, — легко согласилась она.

— До вечера. — Он молодцевато развернулся и направился к (кто бы сомневался!) дорогущему авто. Костенко всегда любил пустить пыль в глаза. Мальчишка из нищей семьи, можно сказать, сирота, отца не помнил, мать умерла, воспитывался у тетки в глухой провинции. Теперь, когда он вырвался из нищеты, он страшно собой гордился и требовал, чтоб и окружающие восхищались им и одобряли все, что он делает. В свое время Рита испытала на себе его комплексы, выслушивала длинные дифирамбы, Костенко увлеченно воспевал самого себя, если больше не было никого, кто согласился бы.

Чего он не выносил, так это ее иронии. Ничего не стоило обидеть его, достаточно было сказать:

— Костенко, сколько можно! Я понимаю, тяжелое детство, деревянные игрушки, но ведь все давно прошло, зачем же ты все время возвращаешься туда, где тебе было плохо?

О, как он вспыхивал! Замыкался, уходил в себя. Он так нуждался в постоянном одобрении, в благодарности. Он покупал колечко с бриллиантом, дарил с важным видом, поглядывал вопросительно, ждал восторженных вскрикиваний. Но Рита лишь пожимала плечами, спрашивала: «Зачем?» — или вздыхала и говорила сухо: «Спасибо, конечно, но это лишнее, не стоит».

Когда они окончательно расстались, Рита попыталась вернуть его подарки. «Отдай жене», — посоветовала и оскорбила его окончательно. То ли жене он покупал действительно дорогие украшения, то ли у них размеры разные, кто знает…

На какое-то время Костенко совершенно исчез из ее жизни, нельзя сказать, чтоб она очень страдала по этому поводу, скорее — наоборот. Доходили слухи, что он сначала вроде бы пошел в гору, потом почти разорился и снова поднялся. Такие, как он, без денег жить не могут. Точнее, не могут себе позволить. Судя по внешнему виду, Костенко процветал. Но процветание давалось ему нелегко, нездоровый цвет лица, выглядит старше своих лет, зато машина, костюм, часы и все остальное прочее — на уровне. Костенко, конечно, не стал олигархом, но явно весьма обеспеченный человек…

«И ни минутки не пожалею, — думала, взбегая по ступенькам. — Если Гоша там с одной из этих телефонных, то и я ничем не связана!»

Вечером Костенко позвонил. Рита отметила — начало седьмого. Усмехнулась, специально опоздал, чтоб заставить ее ждать. Детский сад!

В отместку она задержалась минут на пятнадцать, когда вышла, Костенко выскочил из машины, распахнул дверцу:

— Ты стала трудоголичкой? — спросил.

— И не говори, — притворно вздохнула она, усаживаясь на заднее сиденье. «Ого, а Костенко теперь с личным водителем ездит!»

Он уселся рядом, развалился, самодовольно поглядывал на нее, вальяжный, модная стрижка, костюм, парфюм — тщательно продуманное оформление, «фирменная упаковка», железная маска.

Он снисходительно расспрашивал:

— А ты все там же, не надоело?

— Мне нравится.

— А, понимаю, тебя в должности повысили.

— Угадал.

— А я вот, как видишь, — он обвел рукой, как бы подчеркивая свой статус.

— Вижу. — Она кивнула. — Молодец. У тебя по-прежнему свой бизнес?

— Не на дядю же работать, — усмехнулся он.

— Кому как…

Он хорохорился, Рита чувствовала себя несколько скованно.

Она знала, сейчас Костенко привезет ее в какое-нибудь сверхэлитное, суперпафосное место и снова будет хвастать и пускать пыль в глаза. Ну и ладно! Возможно, это именно то, что ей сейчас необходимо.

Так и случилось, Костенко мало изменился.

Маленький зал, где Рита чувствовала себя, как в музее, подобострастный официант, бесшумный, как летучая мышь, важный сомелье, торжественно и осторожно показывающий бутылку вина, словно это новорожденный младенец.