Пять недель в Южной Америке

Рядом с «Центральной Аргентиной» идут узкоколейные пути «конкурирующей» дороги «Центральная Кордова», тоже принадлежавшей раньше англичанам. Здесь скорость меньше-на дорогу уходит 8 часов, но пассажир может покоиться, при желании, в спальном вагоне (поезд этот идет ночью).

А что увидишь ночью? И мы избрали утренний поезд, его здесь называют рапидо* — и быстрее, и «виднее». Мне же особенно хотелось посмотреть, что такое аргентинская Пампа? Но тщетно смотрел я в окна и с одной и с другой стороны: нет ни клочка естественной расти-тельности-все кругом распахано и засеяно. И только возле железнодорожного полотна, огороженного колючей проволокой, можно увидеть отдельные растения из былой степной растительности, среди множества поселившихся здесь сорняков.

Первые мореплаватели, достигшие устья Параны, увидели на встретившихся индейцах множество серебряных украшений. Именно поэтому мутные воды огромного устья получили название Рио-де-ла-Плата (Серебряная река-по-испански), и впоследствии страну, уходящую вдаль по обе стороны Ла-Платы, стали называть Аргентиной (от латинского аргентум-серебро). Алчные до на-живы конкистадоры, захватившие индейские земли под «испанскую корону», ошиблись в своих расчетах на горы серебра и злата. И теперь на медных монетах Аргентины изображены бычья голова и колос пшеницы, которые полностью символизируют истинное богатство страны: Аргентина занимает первое место на материке Южной Америки по вывозу пшеницы и мяса.

А в мировом масштабе по сбору пшеницы Аргентина недавно стояла на восьмом месте (после СССР, Китая, США, Франции, Канады, Индии, Италии). Но за последние годы сельское хозяйство Аргентины пошло резко вниз в связи с тем, что по американскому плану Маршалла для Аргентины был закрыт сбыт пшеницы в Европу. США сами везли пшеницу для подкармливания населения своих полуколониальных стран Западной Европы.

В 1949–1950 годах посевные площади Аргентины сократились на 1/3 сравнительно с 1940–1941 годами; общий сбор урожая зерновых культур упал с 21,6 миллиона тонн до 7,9, то есть сократился почти в три раза.

Большое значение в экономике Аргентины занимает культура льна на семя. По экспорту льняного семени Аргентина занимает второе место в мире. Общий сбор его в 1947/1948 гг. составил 1 050 тысяч тонн. Интересно отметить, что культура льна попала в Аргентину с переселенцами из России в 1880-х годах.

До этого льна там совершенно не знали, а культура его показала блестящие результаты и распространилась с колоссальной быстротой; так, в 1886 г. сбор льняного семени составил 37,7 тысячи тонн, а через год — уже 81,2 тысячи тонн и т. д.

Однако за последние 13 лет — с 1938/39 г. происходит неуклонное сокращение посевов льна и падение сбора льняного семени.

Мимо окошек бешено мчащегося экспресса проносились бесконечные поля, разделенные колючей проволокой то на широкие, то на длинные, узкие участки. Их владельцы — эстансьеро — живут в городах. Лишь изредка, и всегда вдали от железной дороги, попадается большая усадьба — эстансья, чуть видная из-за густой рощи деревьев.

Зато часто мелькают маленькие фермы земледельцев: небрежно сложенный кирпичный дом, прикрытый листами разносортного железа вперемежку с асбестом; иногда крышу заменяет стогом наваленное сено альфальфы*; наскоро сколоченный сарай; открытый загон для скота; несложные сельскохозяйственные орудия лежат под от-крытым небом; колодец с «журавлем», иногда его дополняет ветрячок, качающий воду в бак. Таков облик жилья земледельца Пампы. Нет ни одного деревца или кустика возле его дома. Зачем? Он — арендатор-временный, кочевой земледелец.

* * *

По данным 1937 г., 63 % земледельцев Аргентины не являлись собственниками земли, а возделывали арендованные участки. По установившемуся в Аргентине порядку, арендный договор заключается с землевладельцем на срок 1–2 года и гораздо реже — на больший срок, но никогда не свыше 5 лет. При этом более 30 % арендаторов не имеют никакого договора и являются совершенно бесправными: землевладелец может согнать арендатора с участка в любое время.

Как правило, арендатор обязуется по истечении срока аренды сдать землю, засеянную альфальфой, которую землевладелец использует ряд лет под пастбище, а аренда-тор вынужден искать себе новое пристанище.

При таких условиях колонист-арендатор превращается в кочевника. Обычно он не имеет своих сельскохозяйственных орудий, тягловой силы и, получая их от помещика, обязуется обрабатывать землю на основе испольщины, то есть отдавать половину (а иногда и более!) урожая землевладельцу.

Получив свою часть урожая, такой арендатор попа-дает в лапы фирм-скупщиков зерна, диктующих свои цены.

Зачастую, особенно после первого года аренды, арендатор «не сводит концы с концами» и попадает в долговую зависимость от скупщиков или от помещика, полу-чая от них ссуды под урожай будущего года.