Пять невест ректора

Зашла. Посмотрела.

Упырь тоже сидел в кресле прям – спокойный дальше некуда.

Хм, мне позволят сделать хорошую мину при уже заваленной игре? Отлично.

Прошла к столу, поставила поднос и насладилась тем, как недоуменно на него воззрился и некроэльф, и его верная подружка.

– Что это? – наконец спросил упырь.

– Кофе горячий, – я ткнула пальцем в одну чашку. Потом ткнула в другую. – Кофе холодный.

– Угу, а конфеты зачем?

– Мало ли, – с совершенно каменным выражением лица отозвалась я. – Кофе вам тоже вроде как совершенно незачем.

– Па-а-а-атрясающе… – восторженно выдохнула навь. – Мышь, ты по прежнему мой герой!

Я только выпрямилась, расправила плечи и незаметно вытерла влажные ладони о юбку.

– Вам потребуется что-то еще, или можно приступать к докладу?

Багровые глаза нехорошо так сощурились.

Но глядя в них, я испытывала только одно чувство: безграничное моральное удовлетворение… собой!

Мне удалось удержать лицо, это ли не повод для гордости?

Мне удалось сохранить самообладание, находясь рядом с древним Королем Нежити, что выкосил несметные армии.

Мне удалось спокойно посмотреть в глаза мужчине, который понял, что он мне нравится.

В конце концов проигрыш не в самом факте поражения, а в твоей реакции на него. Из любой ситуации можно и нужно выйти достойно.

– Доклад, Фэй. Я тебя внимательно слушаю.

Я лишь кивнула и за несколько минут рассказала краткие результаты своего утреннего труда. Рутинное изложение отвлекло и настроило на деловой лад, притом настолько хорошо, что я даже не особо концентрировалась на том, что говорю. Слава качественному образованию в эльфийском лесу!

– …. на этом все, – наконец-то закончила я и, пробежавшись взглядом по тезисам в блокноте, нашла еще один пункт. – Хотя прошу прощения! У меня остались вопросы касаемо приемных часов. Сегодня, если не ошибаюсь, как раз такой день, но никто из записанных не пришел.

– Если я правильно помню, в журнале все же должны быть указаны не только имена, но и цели визита, не так ли? Будь добра, расставь их по приоритетам и отправь всем приглашения от моего имени.

– Что я могу считать приоритетными?.. – потерев висок, я уже менее холодным и деловым тоном призналась. – Там просто напротив одного имени стоит всего лишь уточнение, что это родственник императора Люториана.

– Вот его последним, – с крайне серьезным выражением лица ответил Сибэль.

– Как скажете, – я лишь улыбнулась и проглотила уточняюще-ироничный вопрос о том, что на этих землях, по всей видимости, к родству с правителем относятся не так щепетильно, как например в Эльзитуре.

– Возвращайся в приемную, – поистине королевским жестом отправили меня восвояси. Почему-то это царапнуло, но я тотчас подавила неправильные эмоции.

Некроэльф окликнул уже в тот момент, когда я перешагнула порог.

– Фэйниэль…

– Да?

Он сидел в кресле, скрестив руки на сильной груди, и глядел с таким странным выражением, что я даже не знала как его трактовать. Вернее не так… я боялась его как либо трактовать в принципе!

– Ты меня удивила.

В этот момент меня все же подвело самообладание, и щеки залила краска, потому как непослушные мысли тотчас свернули в сторону эмпатических способностей упыря.

В этот момент, конечно же, нужно было отреагировать как-то грамотно и по взрослому, но все, на что меня хватило, это промямлить нечто маловразумительное и торопливо захлопнув дверь, сбежать на рабочее место.

Там я навернула пару кругов вокруг стола и залпом выпила стакан, пользуясь тем, что, пока не видят, можно побыть паникующей девушкой, а не сильной и смелой женщиной.

Так, а теперь приходим в себя! Эмпатия у остроухого гада стихийная, а не постоянная, стало быть и он прямо сейчас меня читает. Потому, можно выдыхать.

Нужно выдыхать!

Вообще странно. То, что нежить обладает эмпатическим даромэто не секрет, но обычно доступные им диапазоны крайне скудны. Боль, страх, ужас и тому подобные деликатесы.

А вот весь остальной спектр мертвецам недоступен. И если по поводу Сибэля у меня есть предположения, то вот навь… откуда она все это чует?! С ней-то я точно ничего не делала.

А камень никак на псину влиять не должен, хотя бы потому, что она не просто нежить, а измененная нежить. Навями становятся после того, как тело много раз меняет форму, корежась от страданий души.

Веселушка Таль умирала очень долго и тяжело.

Из размышлений о тяжкой судьбе бича всей Академии меня вырвал перестук каблучков в коридоре. А спустя минуту на пороге приемной появилась ОНА.

Действительно ОНА. Никак иначе мадам Грей сейчас было не назвать.

Белый цвет платья символизировал невинность, но ничего более развратного чем то, что надето на профессоре с кафедры Соблазнения, даже придумать нельзя было!

Сквозь прозрачную ткань подола проглядывали очертания ног, а виды в декольте снова потрясали воображение даже на расстоянии пяти метров.

Честно, я бы в таком и спать не ложилась!

А она вот… к начальству бегает. Притом, очевидно, ругаться.