ПЯТЬ НОЧЕЙ (СИ)

С Дарьей Сергеевной мы подружились, когда она была ещё Дашкой, а я – восходящей звездой отечественной журналистики. Мне всегда нравились её безбашенность и темперамент. Искушённая в беспощадных любовных баталиях, она без труда играла собственными эмоциями. Неловкие движения, умоляющий взгляд, сбивчивое дыхание и гранитная осанка. Именно с таким видом и словами «Саш, ты же знаешь, с каким трепетом я к тебе отношусь» Дарья Сергеевна вручила мне приказ о переводе на полставки при условии неизменной нагрузки.

Противостоять её натиску было невозможно, а сбежать с этого тонущего корабля не хватило смелости.

С прочими дармоедами хранительница казны была не столь сентиментальна. Внутренняя неудовлетворённость сублимировалась в бесконечное дрочево всего живого и ползающего. Иногда ласково, согнув жертву в позу принимающей стороны. Иногда с элементами экзорцизма, изгоняя безмятежную душу к дьяволу за искоркой адского пламени. А в особых случаях – с галлюциногенным моделированием, заполняя каждый байт головного мозга жертвы детализированной картиной пылающего мира. После чего покалеченный разум способен был выдавать некоторое время вполне душедробительные сюжеты.

Может быть, за счёт Дарьиного оголтелого энтузиазма, подкреплённого холодной рассудительностью, и держалась наша редакция. Сотрудники, привыкшие к творческой безалаберности, стали приходить на работу вовремя, вызывая регулярную овуляцию свежих идей. Аромат воинствующего нигилизма, зашифрованной похоти, мстительной зависти – всего того, что не дает настоящему репортёру спокойно спать по ночам, выливался в интригующие описания жизни общества.

Прожекторы светской хроники разжигали костры любопытства. В ярком, но недолговечном пламени сгорали родословные русских борзых, восходящих к Рюриковичам; аукционы столового серебра с вензелями красноармейской звёздочки и, разумеется, богемные тусовки с поющими жёнами и не в меру одарёнными детьми.

Репортёры кухни не уставали изобретать рецепты молодильных яблок; разоблачать заговоры пищеварительных систем; устраивать конкурсы на самую элегантную толстую кишку, а ядовитый смрад заплесневелого сыра превращать в благовоние сыра с плесенью, изготовленного по бабушкиному рецепту.

Журналисты от спорта с невероятной точностью предсказывали исход дерби футболистов с хоккеистами на соревнованиях по художественной гимнастике. Обнаруживали в моче спортсменов следы запрещённого в России «новичка⁵». Умудрялись за ночь пробухать в букмекерской конторе всю кассу, а наутро получить комиссионные за неверно истолкованные болельщиками прогнозы.

Выброшенные на улицу синоптики сразу же оказывались в эпицентре тропического шторма, разметавшего мусорные баки и проколовшего шины безобидного внедорожника соседнего интернет-издания. На хрена им внедорожник?

Газета подстраивалась под вкусы читателей, становилась soft, трёхслойной, с ароматом ванили, пыталась даже упаковываться в красочную обёртку.

Редакционный же отдел, нещадно ополовиненный, вынужден был скитаться по «доске объявлений» в поисках вожделенной халтуры. Первоначально предложения переработать свежеиспечённый мемуар не вызывали у меня энтузиазма. Но за это платили. И количество денег вдохновляло куда лучше собственных идей. Правда, то, что возникло как левак, как-то незаметно стало отражаться в бухгалтерских сводках, а жизнь заказчиков, вплоть до интимных подробностей, – обсуждаться на редколлегиях. Да и хрен с ним. Так даже веселее.

Шахматы

Пятницы наступали с неотвратимой пунктуальностью, сразу же после четверга.

Сначала мы с Макаром по инерции играли в карты. В дурака, в мордобой. Но играть один на один, когда знаешь карты соперника, всё равно что играть в гляделки с зеркалом. Хрен разберёшься, кто первый сморгнул. Через несколько мордобойных пятниц походившие на голлумов игроки решили повысить свой интеллектуальный статус и стали играть в шахматы. А поскольку поясом гроссмейстера обладал только я, церемония вручения на YouTube набрала больше лайков, чем количество просмотров: мне не составляло труда загадывать унизительные желания. Но алкоголь действует на всех по-разному, и под его воздействием искусственный интеллект Макара оказался способен к самообучению, и испытывать унижения приходилось уже мне.