Пять новелл для принцессы книга 7

Браззавиль очнулся первым. У него хватило силы воли оторвать взгляд от изображения и перевести его на Эл. Он окинул взглядом черную фигуру и снова осмотрел портрет. Понимает ли Эл, как они похожи?! Не смеет даже думать, скорее всего. По всему ее виду и позе ясно, что ей не справиться с потрясением. Чтобы приходило или не приходило в ее светловолосую, в отличии от матери, голову, но они отражения друг друга, как прошлое и будущее. Прошлое и настоящее, застывшие друг напротив друга, похожие и разные, обе необыкновенно притягательные. Они смотрели друг на друга. Дама с портрета на зрителя, осеняя его благодатью, и Эл, олицетворяющая собой силу и могущество. Лицо в лицо, одна чуть опустив подбородок, другая, приподняв его. Таинство, что свершалось теперь, было мечтой Браззавиля весь долгий срок пребывания Эл в забавах этого мира. Он горячо желал, чтобы связь между ними стала реальной, сильной, непреодолимой. Лишь она способна повлечь Эл в ее нынешнем могуществе по предначертанному пути.

Они объединились. Свершилось! Эл в величественной позе с откинутым назад плащом, с грудой занавеса у ног, скованная почти ожившим изображением, словно присягала молчаливой присягой вечному поиску. И ничто не остановит жадную до истины Эл от стремления узнать, кем была та, что потрясла ее теперь.

И так бы они стояли долго, сложно предположить как долго, если бы Эл вдруг не дрогнула и не поморщилась.

- Вон отсюда!!! - грохот голоса владыки потряс зал.

Браззавиль метнулся и закрыл собой Эл.

Владыка с яростью смотрел на него, не на дочь. Его следующие слова предназначались Браззавилю.

- Прочь! - рыкнул он.

- Иди. - Рука Эл успокоительным жестом легла ему на плечо, он сквозь ткань одежды почувствовал, как горяча ладонь. - Ничего не бойся.

И Браззавиль двинулся к двери, минуя владыку, и ощущал, что его гонит сила, гонит наружу. Он не смог бы совершить ни единого движения, кроме шагов вперед. Дверь за ним затворилась с тихим шелестом, а Эл осталась там, наедине с владыкой. Браззавиль дошел до противоположной стены, уткнулся в нее лбом и стал молиться той, что была на портрете, призывая на помощь Эл, что собрать все силы для сопротивления.

Владыка не гневался. Он смотрел на нее с интересом и даже нежностью. Эл не могла унять дрожь, возбуждение усилилось.

- Итак, твое нетерпение разорвало завесу тайны. Что ж, ты увидела то, что я собирался и обещал показать. Ты вероломно воспользовалась моим отсутствием. Напрасно ты ждешь кары. Это твоя награда. Ты заслуживаешь ее. Назови, что ты увидела.

- Мама? - Эл прошептала вопросом, не слишком уверенно.

Он наблюдал ее смятение, испытывал ее взглядом, пронизывал, не способную лгать в эту минуту дочь.

Может быть, покажи он портрет сам, не случилось бы того, что он теперь наблюдал. Она была повержена величием персонажа, что смотрел с портрета. Она не успела осмыслить свою сопричастность этому образу.

- Да. Ты к печали моей не она, - он чуть вздохнул. - И ты поспешишь уйти после того, что нашла здесь?

Вопрос был задан рановато, и Эл не готова была ответить осмысленно.

- Нет. Я еще задержусь здесь.

- Можешь остаться тут, сколько угодно долго. Но не смей таскать сюда слугу. Я пощажу его, потому что он исполнил за меня эту работу.

Он чувствовал, что стоит оставить ее, и она опять обратиться к изображению. Так он и поступил.

***

Владыка увидел у стены коридора Браззавиля, который, упираясь в стену лбом, шептал молитву. Он был смешон.

- Поди вон! Не смей подниматься сюда впредь, - приказал владыка.

Браззавиль безропотно покинул это место, но не ушел из дворца, он остановился на ярусе Эл и с тревогой ждал. А ждал он долго, сумерки сошли и рассеялись. Он испытал и страх, и тоску. Он молился, а когда уставал, то ходил по галерее и без цели открывал двери комнат. На ярусе Эл они не бывали заперты.

После того, как сумерки рассеялись, в дальнем от него конце галереи появилась Эл. Она брела погруженная в свои мысли, голова ее была опущена на грудь, руки безвольно висели вдоль тела. Она была подавлена. Она почти столкнулась со спешившим к ней Браззавилем. Он удержал ее за плечи, поднял голову за подбородок. Ее лицо было бледным, а взгляд был устремлен мимо него или сквозь него.

- Я ничтожество, - заключила она с безразличием.

И Браззавиль обнял ее, как обнимал Милинду.

- Но у меня нет другой, - ласково прошептал он. - Все что осталось мне - это ты.

- У тебя есть сын, - проговорила она. - Я обещала. Я найду.

Она вздохнула. Он ждал, что еще она скажет.

- Что же тут происходило, что бы она?… Сбежать - немыслимо. Я не сбежала, и она не опустилась бы до простого бегства. Что я такое, что бы ради меня покидать свой мир?

- Я не знаю. Я могу рассказать, что было до меня, как жили мои предшественники, но ни один из них не знал ее. Портрет древнее нашей династии, а она ушла и того раньше, - рассказал, что мог Браззавиль.

- А откуда взялась твоя династия?

- Старый род законников, мои предки разбирались в структуре миров, они сродни королям, что хранят земли и предания, святыни и историю.