Пять пятилеток либеральных реформ. Истоки российской модернизации и наследие Егора Гайдара

О том времени Борис и Галина Ракитские писали в конце 1980-х: «1983–1984 гг. показали, что сложившаяся система не шла на радикальные перемены, все время сползала на „совершенствование“, оставляющее нетронутой свою сталинистскую сердцевину. Яркое тому подтверждение – и „наведение порядка и дисциплины“ образца 1983 г., и крупномасштабный экономический эксперимент 1983–1985 гг.»

Эксперименты действительно начались. Тот же Анатолий Чубайс – член парткома Ленинградского инженерно-экономического института, консультант обкома – был одной из ключевых фигур в экономическом эксперименте «конструктор-технолог», связанном с новой системой оплаты труда. Полигонами для апробирования новых методов хозяйствования стали Минтяжмаш СССР, Минлегпром БССР, Минпищепром УССР, Минместпром Литовской ССР. Шел эксперимент и в хорошо знакомом Гайдару Минэлектротехпроме СССР. В ЦЭМИ в это же время, начиная с 1984-го, Евгений Ясин занимался изучением хода эксперимента в системе этого министерства. Опросы руководителей предприятий показали высокую степень скептицизма – в отрасли полагали, что экономический эксперимент скоро свернут. Что и произошло. Спустя три года, в 1987-м, тот же Минэлектротехпром выпустил незаказанной, то есть не имевшей никакого спроса продукции на 12 миллиардов рублей. Советская экономика работала на склад.

Но были и иллюзии. На упомянутом пленуме 1982 года было принято решение создать в ЦК экономический отдел. Его руководителем в ранге секретаря Центрального комитета стал видный (и молодой – по тогдашним меркам) производственник Николай Рыжков. Предполагалось, что в тандеме с другим «молодым» управленцем – секретарем ЦК по сельскому хозяйству Михаилом Горбачевым они смогут расшевелить экономику. Но и они, несмотря на свои обширные полномочия, натолкнулись на сопротивление системы: предсовмина СССР Тихонов видел в них конкурентов и, например, в августе 1983-го торпедировал рассмотрение на Политбюро вопроса, подготовленного секретариатом ЦК, «Об опережающем росте производительности труда по отношению к зарплате».

Диагностика была точной, и на нее тоже обращал внимание Гайдар в весьма заметной статье того же года в «Известиях АН СССР» под названием «Проблемы совершенствования системы образования фонда заработной платы»: производительность труда отставала от роста зарплат, что было одной из причин разбалансировки экономики, не говоря уже об отсутствии стимулов лучше работать.

В третьем номере журнала «Коммунист» за 1983 год была опубликована установочная статья «Учение Карла Маркса и некоторые вопросы социалистического строительства» за подписью Андропова, которая по тем временам казалась прорывной. Однако готовилась она, начиная с августа 1982 года, для Брежнева большой бригадой партийных спичрайтеров, мобилизованных на бывшую дачу Горького в Горках-10 (одно из самых «намоленных» спичрайтерских мест).

У каждой судьбоносной партийной фразы или всесоюзного слогана был свой автор. Формулу «Нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме» придумал на такой же партийной даче ответственный работник аппарата ЦК Елизар Кусков, которому хватило самоиронии заметить: «Этот лозунг переживет века». «Экономика должна быть экономной» – это Александр Бовин. А фирменное андроповское про общество, которое мы не знаем, – это бывший помощник Михаила Суслова Борис Владимиров. Правда, редакция была иная: «Нам надо трезво представлять, где мы находимся». Немного напоминало симптоматичный анекдот тех же времен: пьяный кричит: «Идея! Идея!» – «Какая идея?» – спрашивают у него. «Иде я нахожуся?!»

Впрочем, вопрос был задан правильно. Чуть позже та же мысль появилась в июне 1983-го в докладе на очередном пленуме по идеологическим вопросам. Притом что доклад делал Константин Черненко. Как утверждает Леонид Млечин, фраза была вписана рукой замзава международного отдела, когда-то любимого спичрайтера Брежнева Вадима Загладина: «Если говорить откровенно, мы еще до сих пор не изучили в должной мере общество, в котором живем и трудимся».

Вот молодые экономисты в этом духе и действовали – в полном соответствии с требованиями родного Центрального комитета. И первая общего плана бумага о том, что надо сделать, писалась летом – осенью 1983-го в лаборатории Герасимовича во ВНИИСИ. Разумеется, это была не единственная структура, которая строчила бумаги на самый верх, – работали все экономические институты Советского Союза. Однако уже после смерти Андропова и воцарения Черненко, в эпоху «гонки на лафетах», именно лаборатории НИИ системных исследований была уготовлена совершенно особая роль.