Пять похищенных монахов. Приключения Васи Куролесова

Банные короли охнули, вскочили на своих тронах, стараясь через спинки разглядеть, что происходит. Тиберий и Тибулл поджали ноги, завороженно глядя на белого медведя, который ворочался на полу.

— Береги инвентарь! — крикнул Мочалыч, подбегая было к медведю, но тот ринулся на пространщика, зацепил его и сшиб с ног, а сам стукнулся задом в стену, затрещал и развалился на две половины.

Из разорванной шкуры выскочили Моня и Перегретый. Но, конечно, это был уже не Перегретый, и даже не Переодетый, а просто Одетый с ног до головы.

В кепке и в костюме, в брюках, закатанных выше колен, у стены стоял Василий Куролесов. В одной руке он держал веник, в другой — черные хромовые брюки.

— Так ты еще в костюме! — взревел Кожаный.

— Нож! У него нож! — крикнул кто-то. — У него в венике нож!

— Нож? — сказал Кожаный. — У тебя нож в венике?

— Да, нож у него! — снова крикнул розовый голый король. — Вон блестит через веточки.

Кожаный отступил и вдруг схватил брюки, которые лежали в кресле Тибулла, вспрыгнул на подоконник и махом вылетел за окно.

Раздевальный зал влажно ахнул. Тибулл бросился за ним, делая такие жесты, которые хотелось назвать хватательными движениями.

Мы кинулись к окну, разом перегнулись через подоконник. Я был уверен, что Кожаный лежит под окном с переломанными ногами, но увидел другую картину.

Кожаный, оказывается, еще и не приземлялся. Он летел вниз, но медленно, очень медленно. В первую секунду я даже подумал, что его поддерживают в воздухе волны пара, которые вываливали из окон первого этажа, но понял, что ошибаюсь.

Под окном бани стоял человек в соломенной шляпе, из-под которой высовывались огромные рыжие усы. Он смотрел вверх и пальцем подманивал приземляющегося Моню.

Кожаный брыкался в воздухе, изворачивался, размахивал Тибулловыми брюками, стараясь улететь в сторону, но палец неумолимо манил его к себе, и Моня Кожаный мягко приземлился, наконец, прямо в руки старшины Тараканова.

Крушение надежд

К бане подъехал автофургон из города Карманова. Кожаный и старшина Тараканов, обнявшись, взошли по лесенке внутрь его, и фургон выкатился в переулок. Все тетеринские банные короли выставились в окна, провожая его.

Да, тайнинская смесь Моне не помогла. Больше того, она ему явно навредила. Раздирающий душу запах протянулся от Карманова до Тетеринских бань, и собаки, которые случаем попали на эту адскую тропу, начисто, конечно, потеряли чутье. Зато Куролесов ни разу не сбился со следа. Вот только нос у него немного распух.

— А это ерунда, — сказал Куролесов. — Помажу перловской мазью, и как рукой снимет. В Перловке один старикан живет, так он изобрел мазь против тайнинской смеси. Здорово помогает.

Куролесов достал из кармана узорчатый флакон синего стекла и сунул в него мизинец. С глубоким уважением смотрели мы, как Василий Куролесов мажет себе нос. А он мазал его обстоятельно, со знанием дела. Нос куролесовский на глазах приобретал прежние размеры.

— Дядя Вась, — сказал Крендель, очень робея, — а что у вас в венике было?

— Ничего не было, — ответил Куролесов, широкими заключительными мазками придавая носу законченный вид.

— Как же так! Я сам видел: что-то блестело.

— Это в глазах у тебя блестело. У тебя вообще какой-то блеск в глазах ненормальный. Когда ты брюки схватил, глаза твои просто ослепляли.

— Я хотел, чтоб Мочалыч милицию вызвал, — сказал Крендель и скромно прищурился, чтоб хоть немного пригасить блеск.

— Ладно, не стесняйся, — сказал Куролесов. — Лучше блеск, чем тусклота. А с брюками ты здорово придумал.

По Тетеринскому переулку мы вышли на Садовую, дошли до метро, остановились рядом с продавщицей пирожков.

— У нас-то, в Карманове, пирожки покрупнее будут, — сказал Куролесов, покупая всем по пирожку. — У нас одной начинки столько, сколько весь этот пирожок. Да и начинка у нас вкуснее. У нас лука больше кладут. И специй. А тут специй мало.

— Сюда бы лаврового листа напихать, верно, дядя Вась? — сказал Крендель, слегка заискивая. Он то прикрывал глаза, то открывал их, чтоб не ослепить случайных прохожих.

— Как у вас-то дела, на голубятне? Следов на крыше не нашли?

— Пуговицу нашли, — махнул рукой Крендель.

— Покажь.

Крендель вынул из кармана пуговицу и почтительно подал ему. Куролесов повертел ее в руках.

— Совпадение, наверно, — задумчиво сказал он.

— Какое? — не понял Крендель.

— Да нет, это совпадение. Капитан одного типа ищет, который ворует телевизоры. Жуткий телевор! Сопрет телевизор, а на подоконник пуговицу кладет: то солдатскую, то матросскую. Железнодорожных, правда, не было. Да и не может один человек воровать и голубей и телевизоры.

— Почему?

— Сам подумай: голуби — и телевизоры. Очень уж разные вещи. Не могут они ужиться в одном мозгу.

— А вдруг это такой мозг, в котором могут?

— Не думаю. Но… Ладно, возьму пуговицу, покажу капитану.

Куролесов достал из кармана небольшую коробочку, вроде школьного пенала, и сунул туда пуговицу. Изнутри пенал был выложен черным бархатом, а на крышке было написано: «Для вещественных доказательств».

— Приезжайте к нам, дядя Вась, — сказал Крендель.