Пять сердец тьмы

Винс ободряюще подмигнул, но в следующее мгновение вдруг к чему-то прислушался и быстро направился к выходу из кабинета. Я обернулась и успела заметить, как скользнувший в коридор Винсент с блаженной улыбкой закрывает дверь прямо перед носом у старшего следователя, оставаясь с ним снаружи.

— Господин Винсент! Напоминаю вам, что я веду это дело! — донесся из-за двери возмущенный голос Токаро. — По какому праву вы не даете мне пройти?

— Ну вы же знаете правила: приоритет всегда у Тайной службы, — с преувеличенным сочувствием отозвался тот. — Что я могу поделать? У меня приказ.

Я настолько отчетливо представила, как Винс разводит руками перед разъяренным следователем городской, всего лишь городской, стражи, что не сдержала улыбки. М-да, он явно не забыл Токаро наш арест и камеру-одиночку городского управления.

— Все, я закончил. В ситтер! — раздался сзади резкий голос Айронда. Впрочем, подойдя ко мне, он нахмурился. — Что там еще за шум?

— Там Винсент не пускает сюда Токаро, — ответила я, стараясь не ухмыляться уж слишком откровенно.

— Да? А почему? — не понял Айронд, распахивая дверь.

— Вот видите, господин старший следователь, все и закончилось, — долетел до меня голос Винса. — Я же говорил — не успеете и глазом моргнуть. Вы и не моргали совершенно…

— Идем, Винсент! — бросил на ходу Айронд. — В Кориниум!

— Так что ты нашел-то? — полюбопытствовала я, устремляясь за ним и даже обгоняя Винса, который преувеличенно серьезно отдавал честь багровому от гнева Токаро.

— В ситтере все расскажу. Нельзя терять время. Все сердца у убийцы, и ритуал может начаться в любую минуту.

Миновав уничтоженные нами ворота, Айронд вывел экипаж на улицу и увеличил скорость, снова включив на крыше синий светокристалл.

— Так что? — нетерпение просто распирало меня изнутри. — Что ты узнал? И почему, если времени нет, не открыть портал?

— Несколько причин. Прямой портал в Кориниум поставить невозможно из-за общей защиты комплекса…

— А рядом? — перебила я быстро. — Ведь всяко быстрее будет, чем через полстолицы на ситтере мчаться.

— Не перебивай, пожалуйста, — недовольно сказал Айронд. — Вторая причина в том, что силы мне могут понадобиться. А портал требует серьезных магических затрат на открытие. А мне еще с советником Беннетом предстоит тесное общение.

— То есть сначала перебить ожившую мебель, да и вообще раздолбать целый дом, а потом открыть портал к себе — это нормально? А тут энергию бережешь? — съязвил Винс.

— Биться с чужим заклятием намного легче, чем напрямую с самим магом, — спокойно ответил Айронд и тут же добавил: — Хотя откуда тебе знать? Ты больше кулаками привык, чем родовой силой…

Винсент сердито засопел.

— Милош Беннет, хоть и не слишком силен именно в боевой магии, но все же первый советник, — продолжил Айронд. — А у всех советников есть одна, скажем так, привилегия. В критической ситуации они мгновенно могут призвать часть защитной магии Кориниума, так что магическое противоборство с ними превращается в преодоление оборонных заклятий, структура которых выстраивалась веками.

— Но ты же справишься? — забеспокоилась я.

— Я — справлюсь, — отрезал Айронд. — Но сила мне понадобится.

Мы свернули с оживленной улицы, и ситтер понесся по каким-то слабоосвещенным проулкам. Айронд без сомнения отлично знал город и старался максимально сократить путь. А я вновь оценила всю прелесть служебного экипажа: ни тряски, ни рывков. Только скорость, от которой иногда делалось страшно.

— Ладно, вернемся к версии, — проворчал Винсент. — Что ты нашел?

— Вот, — Айронд сунул руку за пазуху и, вытащив письмо, не глядя, бросил его на колени брату. — Читай, иллюзию я рассеял. Можешь начать сразу с обратной стороны листа. С самого начала там куртуазное «ни о чем».

Винсент поднял письмо, расправил его, пробежал глазами первые строчки и перевернул лист.

— Так… — пробормотал он тихо.

— Читай вслух! Ну же! — не выдержала я.

И Винсент начал:

— «А также, моя дорогая Ванесса, спешу сообщить, что твоя нерешительность ранит мое сердце и терзает душу. Я не раз говорил тебе и не раз доказывал на деле, что моя любовь подобна урагану, сметающему замковые крыши. И в то же время, она, словно соловей, поет во мне мелодии столь дивные и прекрасные, что душа наполняется предвечным светом. Но, увы, увы мне, несчастному, пораженному твоей красотой в самое кровоточащее сердце! Сердце, которое, похоже, проклял сам Зарахнил, так как ты отринула его от себя. Но жар этот не в силах унять никто. И если суждено мне страдать, не слыша твой голос и не купаясь в свете твоих глаз, то испытание это я вынесу с честью и достоинством.

Касательно твоей просьбы… А ты знаешь, что твое желание для меня равносильно приказу самого короля! Отвечу, что хоть и не в моих скромных силах полюбить всей душой твоего сына, я клянусь! Клянусь всем, что для меня свято, а свят для меня каждый твой вздох, что сделаю все! Все, что ты пожелаешь, ради сына, который мог бы быть нашим.