Пять шагов навстречу (СИ)

— Почему мы должны делать это вместе, если договорились, что будет делать проигравший!?

— Потому что мы так решили, и так будет быстрей.

— Хрень полнейшая, — фыркает мужчина.

— У вас ничья, — парирует мама, видя счёт.

— И что? — ворчит отец. — В игре два тайма.

— Вам хватило одного.

Пихаю Ди в бок и морщусь:

— Если я когда-нибудь решу жениться, хорошенько заряди мне.

— По-твоему, я должен страдать один? — недовольно буркает он.

— Пострадайте втроём.

— Нихрена, — отрицательно покрутив головой, он устало выдыхает и отбрасывает джойстик. — Как часто это случается?

— Что?

Вздохнув, он фыркает и валится на спинку дивана, упрямо глазея в телек, где висит счёт и пауза.

— Не буду продолжать.

— Вот и хорошо, — вступает его мама.

— Хочу выпить, — говорю я, поднимаясь с дивана.

— Я тоже, — кивает он, следуя за мной.

На лицах отцов нет и намёка на разочарование, кажется, они даже рады, что никто не выиграл и не проиграл, ведь мы в любом случае будем страдать вместе. Недоволен только я и Ди, потому что любим что-то одно, а не натянутую ничью.

Бросаю другу банку колы и падаю на стул, открывая свою.

— Ненавижу это, — выдыхаю я.

— Согласен, — кивает он, делая глоток. — Почему я не родился девчонкой?

Замечаю, как переглядываются мамы и пытаются подавить смех, чего не делаем мы, потому что его младший брат снова портит жизнь своим умопомрачительным юмором.

— Вы и есть девчонки.

— Что ты сказал? — рявкает Ди, испепеляя его взглядом.

— До тебя доходит только со второго раза или ты берёшь время на обдумывание ответа?

Краем глаза ловлю выражение лица друга, которое вот-вот взорвется из-за того, как покраснело. Как будто вся кровь из тела прилила к его голове и может в любой момент вырваться наружу.

— Тебе не кажется, что пора заткнуться? — вступаю я, чувствуя, что некогда хладнокровный Ди вскоре выйдет из-под контроля. Странно, что я остаюсь спокойным.

Зелёные глаза, которые, кажется, ядовитей языка, обращаются ко мне.

— Ты считаешь, что у тебя есть перспективы?

Выгибаю бровь, смотря на мелкого.

— Хочешь обсудить со мной моё будущее?

— Почему бы нет? Что такие, как ты, хотят от жизни?

— Такие, как я?

— Ну да, которые кроме плоских утех не знают, куда податься.

— Я заеду тебе в челюсть, такое будущее тебя устраивает?

— И что дальше?

— Рамон, — рычит Ди.

— К тебе это тоже относится, — небрежно и без всякого страха, заявляет он.

— Я надеру тебе задницу.

— В очередь, твой друг уже занял топ.

Ди раздраженно фыркает и закатывает глаза, встречаясь со мной взглядом. Вижу, как слова успокоения даются ему через силу.

— Не обращай внимания, он думает, что самый умный.

— Умнее тебя, — не успокаивается парень.

— Ты меня задрал, — не смотря в сторону брата, говорит Ди.

— Не переживай, мы скоро улетим.

— Ты не успел прилететь, а уже меня задрал.

— Ты такой тупой.

— Рамон, прекратите! — не скрывая гнева, вступает миссис Фуэнтес.

— Ты всегда говорила, что первая попытка терпит провал, — лениво тянет парень.

— И что?

— Вы тоже облажались первый раз.

— Если он скажет ещё слово, я щёлкну ему, клянусь, — хрипит Ди.

— Мы уже обсуждали это, ничего большего от тебя ждать не стоит.

— Рамон! — повышает голос женщина. — Выйди из-за стола… Господи, оба уйдите с моих глаз.

Смотрю на маму, которая растерянно бегает глазами между парнями, а после обращает взгляд ко мне. Вероятно, я всё-таки не смог сдержать смешок.

— Спасибо за Эйдена, он настоящее чудо, — отбиваюсь я.

Закатив глаза, она отворачивается к столешнице, а на порог как раз заходит мой младший засранец, которого я сразу беру в охапку и крепко зажимаю между бедром и локтевым сгибом.

— Я уже говорил, как люблю тебя? — улыбаюсь я. — Спасибо, что ты мой младший брат.

Эйден бьет мне под дых и легко уворачивается, награждая презренным взглядом.

— Если ты где-то накосячил, то я не тот, кто будет на твоей стороне и начнёт выгораживать.

— Моя сладка булочка снова крошится, — усмехаюсь я.

— Придурок, — буркает он.

Эйден целует маму в щёку и, вывернув руку за спину, показывает мне средний палец. Хренов засранец.

— И ты, конечно, простишь его? — утвердительно парирую я, смотря на семейную идиллию.

— Нет, он по-прежнему наказан и посуда на вас, — говорит мама. — Как и всё остальное, конечно.

— Мне не сложно, ма, — улыбается Эйден.

— Отлично, — соглашается она.

Закатываю глаза и фыркаю.

— Как обычно. Как ты можешь верить ему, он же подлиза.

— Сделаю вид, что ты не такой.

— Ой, да ладно.

— Ты будешь продолжать ныть или мы молча помоем посуду? — интересуется Эйден.

— Почему вы не остановились на мне и Мэди?

— Потому что кто-то должен говорить тебе, что ты придурок.

— Не дом, а дурдом.

Эйден лишь фыркает в ответ.

— Мэйсон! — тоном, который знаком с самого детства, как один из серьёзнейших и предупреждающих, мама обращается ко мне.

— Я же твой сын!

Она поднимает бровь и смотрит на меня, как на полоумного.

— Он тоже мой сын.

— Но я был первым!

— Формально, — говорит она, растягивая губы в хитрой улыбке, — первой была Мэди.

— Ой, да мам! — страдальчески тяну я. — Ты должна обнять меня тоже.

— Вы оба взрослые, а такое чувство, что вам по десять.

— Я расскажу всё папе.

— Очень смешно, Мэйсон.