Пять синхронных срезов (механизм разрушения). Книга вторая

Гуляя с мамой по Москве, я невольно обратила на этот бассейн своё пристальное внимание: мы прошли рядом, и теперь я объясняю Наташе, что знаю, как к нему пройти. В кассы неправдоподобная очередь, моя подруга рассердилась, а я этого не люблю, я оставляю её ждать, а сама ужом пролезаю к кассе без очереди. С трудом выдираюсь обратно с двумя билетиками в руках. Наташа медленно-медленно отходит, а в воде и вовсе, наконец, веселеет. С дорожек бассейна видны все пять рубиновых звёзд:

на Спасской,

Никольской,

Троицкой,

Боровицкой,

Водовзводной (Беклемишевской) башнях.

Это, пожалуй, единственное место такое в Москве: все пять звёзд прекрасно видны, совершенно очарованная, думаю я. Пытаюсь понять, какая из них – какая; но они, все повернувшись по ветру ко мне на своих подшипниках, смотрятся как на плоскостном рисунке времён раннего-раннего Возрождения – на чёрном фоне большие и маленькие ярко-красные звёзды, но все на одинаковом от зрителя расстоянии. Здорово! Как красиво!

Наплавались-накупались. Как незаметно пролетел час. Время. Нас поторапливают, и мы выходим уже последними. На улице и в метро мы не сливаемся с толпой – удивительное ощущение! Мы были там, где никто сегодня не был: мы были в бассейне под открытым небом! На обратном пути говорим только о бассейне и о воде. Так и заходим в общагу – совершенно отсутствующие.

* * *

В аудитории на механизации Тошка сначала ходит кругами вокруг большого общего стола, за которым мы все сидим, как на дипломатических переговорах, и наконец выбирает себе место рядом со мной. Сначала он долго задумчиво перелистывает мои лекции, даже читает их, потом тихонько спрашивает приличным тоном:

– Ты что-то поправляешься… (Я и правда что-то поправилась, но уж никак не ожидала, что это так пристально наблюдается…)

– Ну и что! Подумаешь! Я похудею! – дерзко отвечаю я.

Но Тошку такой простой ответ явно не устраивает:

– Наверное, мало двигаешься…

Я тихонько хихикаю:

– На секцию хожу! Ты же видел меня вчера! На лыжах бегаю!

Но Тошка привязался ко мне, как Остап Бендер, как я его себе представляю:

– Много ешь!

– Нет, ты знаешь, мы что-то последнее время плохо питаемся, почти перестали готовить.

– С голоду пухнешь… – догадывается мой сердобольный земляк.

Тошку все любят: обаятельным людям можно всё! Я как-то раз проспорила ему бутылку вина, пошла и купила. (Помню, о чём именно (пустяк!) был спор; если поступит вопрос, то я на него отвечу.) А он проспорил мне однажды шоколадку, так не мог уж купить батончик за 55 копеек, огорчалась за него, помню, я.

Но, оказывается, вино покупать надо не какое попало, а «Мурфатлар» и «Котнари». Это замечательные венгерские вина в очень красивых эффектных бутылках с длинным узким горлышком, вполне доступные студенческому бюджету: 2р. 90 коп. Между собой я их по вкусу, впрочем, хоть убей, не различу. Это Таня так и сказала мне как-то, даже мечтательно: «Мурфатлар», «Котнари»… И я сразу же эти вина стала повсюду видеть, например, в кондитерском отделе ближайшего к общаге магазина, на самой верхней полке… Рядом кубинский ром «Habana Club» за 6 рублей, но мы его ни разу не купили: он очень крепкий!

А на занятии речь идёт в том числе и о ДУКе; существуют разные модификации, в самых старых дезраствор подогревается простой печкой, она топится дровами; видели, с трубой?! Да, видели, в учхозе. Как можно перемешать дезраствор в цистерне? Никто почти не слушает преподавателя, тишина повисает. Поехать, а потом затормозить резко, и так несколько раз – выкладываю я свой вариант. Он смотрит на меня совершенно удивлённо. Потом спохватывается: да, да, конечно; или по колдобинам дороги поездить специально. Мы вспоминаем учхоз и улыбаемся: да там все дороги такие, для ДУКа как раз очень хорошо.

Механизация, как я сейчас могу доосмыслить, всегда в расписании была первой парой. Это обстоятельство было как ножик в сердце тем, кто не жил в общаге. Начало занятия представляло собой всегда одинаковую развлекуху; стук в дверь, например, это Лёшка Владимиров, такой басище, как у негра: можно войти?

– Нужно!

Это, конечно, Воронцов Н.М. ехидничает, больше некому; он обращает внимание как преподавателя, так и Мельничука, что вот он, Воронцов Н.М., уже давным-давно, уже целых полторы минуты, сидит как дурак на занятии. А кто это ценит? А он так ехал!! Обидно!

Лена Рассказова тоже то и дело опаздывала на механизацию.