Пять столетий тайной войны

Следы фальшивого «Оправдательного меморандума» Барраса видны и в некоторых новейших работах. А. Луиго утверждает, что Птиваль был в числе группы банкиров, которые, в частности, через Барраса сумели к 9 термидора заручиться голосами примерно 200 членов Болота против Робеспьера (об этом писал Малле дю Пан по свежим следам событий, 3 августа). Птиваль был знаком с Баррасом и добился от него обязательства способствовать бегству дофина. Отсюда, мол, и визит Барраса уже ранним утром 10 термидора в Тампль, и быстрейшее водворение своей креатуры Лорана в качестве попечителя «маленького Капета». Не упоминая о фальшивке, тем не менее пытаются как-то использовать ее содержание, сделать вид, что имеются помимо нее какие-то реальные основания связывать убийство в Витри-сюр-Сене Дюваля дю Птиваля и его родных с «тайной Тампля». Так, А. Луиго упоминает это убийство, чтобы объясните запись, сделанную Ш. Аткинс 24 марта 1796 г., о необходимости соблюдать молчание, дабы не поставить под угрозу жизнь дофина.

Автор еще одной «сенсационной» работы М. М. Раски идет дальше. «Ходили слухи[28], — пишет она, — что Камбон, Гош, Сиейес, Карно получили значительные суммы в золоте, предоставленные Птивалем, банкиром короля». Птиваль финансировал организацию Шарлотты Аткинс. И наконец, к Птивалю был переправлен дофин, где он оставался до 21 апреля 1796 г. (идет ссылка на книгу Ленотра, еще не знавшего, что опирается на подложную стенограмму заседания Директории). «Вкладом» М. М. Раски является утверждение, что Птиваль был банкиром и графа Прованского. А тот знал о том, что Шарль Луи живет в Витри-сюр-Сене, и побудил Пруссию захватить дофина в свои руки. В связи с этим в период Реставрации Людовик XVIII будто бы уничтожил все архивы Птиваля и т.п.

Встречи со «старой греховодницей»

Может удивить «набор» имен тех, кому приписывают похищение дофина из Тампля во время правления якобинцев: Шометт, Эбер, наконец, Робеспьер. Казалось бы, менее всего подходящие «кандидаты» для осуществления такой акции в свете всего того, что известно об их жизни и деятельности. А они были «избраны» без всякого предварительного учета этого по одной-единственной причине, что именно Шометт и Эбер в качестве руководителей Коммуны были теми, которые контролировали персонал Тампля. А после их казни весной 1794 г. этот контроль перешел к новому руководителю Коммуны Пейяну, который являлся послушным исполнителем указаний Робеспьера. Желающие верить в побег или подмену дофина неизбежно должны были произвести «отбор» в пользу указанных имен. Однако надо помнить и другое: если в действительности похищение имело место, а это нельзя исключить полностью, то оно до термидорианского переворота не могло быть осуществлено без санкции и участия одного из указанных трех лиц. Таким образом, либо Шометт, Эбер, а позднее Робеспьер, либо никто (до 9 термидора) — вот простая и единственная причина выбора этих деятелей на роль руководителей похищения. Правда, могут указать, что эта тайная роль им приписывается и в некоторых современных источниках. Да, это так, но по тем же причинам.

Но как быть с упрочившимся представлением об этих деятелях как последовательных республиканцах, которое разделяли и восхищавшиеся ими, и ненавидившие их историки революции? Одни из эвазионистов пытаются доказывать, что внешний республиканизм здесь служил прикрытием тайной готовности из личных интересов действовать в пользу роялистского лагеря. Другие поступают тоньше — пытаются «согласовать» в своих гипотезах устоявшиеся репутации революционеров, действовавших в интересах республики, с навязываемой им ролью руководителей заговора, одним из звеньев которого являлось похищение дофина.

Действительно, показания нескольких лиц, знавших в лицо дофина, свидетельствовали о том, что они его видели в Тампле. Наименее обеспечены такими свидетельствами день 4 января 1794 г., когда Симон подал в отставку, или период с 19 января, когда Симон окончательно покинул свой пост воспитателя дофина, и день 10 термидора (28 июля), когда Шарля Луи в Тампле посетил Баррас. Это побуждает эвазионистов сосредоточить свои подозрения на Эбере и Шометте, бывших фактическими хозяевами в Тампле до их ареста и казни (первого — в марте, а второго-в апреле 1794 г.), и Робеспьере, сторонники которого в Коммуне контролировали положение в тюрьме вплоть до 9 термидора.