Пять столетий тайной войны

Версия о подмене Наполеона не подтверждена никакими доказательствами. Все документальные свидетельства, которые приводились ее приверженцами (например, запись в архиве селения Баленкура, департамент Мез, — на родине Робо — о том, что тот умер на острове Святой Елены), при проверке оказались вымыслом. Легенда страдает и явными противоречиями. Робо уехал из Баленкура в конце 1818 г., между тем болезнь, которая свела в могилу Наполеона, обнаружилась еще за год до этого, в октябре 1817 г. Бумаги, которые писал и диктовал Наполеон в последние годы и даже месяцы жизни, свидетельствовали о знании сотен вещей, множестве подробностей, деталей, которые были известны только императору, а никак не его двойнику. (Сведения о провалах памяти у Наполеона в это время, на которые ссылаются сторонники легенды, не соответствуют действительности.) В 1823 г. Наполеон достиг бы 54-летнего возраста, и вряд ли тучный больной человек мог перелезть ночью через высокий каменный забор, окружавший Шенбруннский замок. Таким же образом оказываются неправдоподобными и другие эпизоды рассказа о подмене Наполеона, не говоря уж о тех, которые прямо опровергаются сохранившимися документами.

В 1968 г. французский историк Ж. Ретиф де ла Бретонн выдвинул гипотезу о подмене англичанами тела умершего Наполеона трупом скончавшегося за три года до этого домоправителя пленного императора — Франческо Чиприано. Он был уличен Наполеоном в шпионаже в пользу англичан и отравился крысиным ядом. По мнению французского историка, в 1840 г. в Париж перенесли останки Чиприано, а тело Наполеона было похоронено в часовне в Вестминстерском аббатстве. Эта гипотеза также была сочтена необоснованной большинством занимавшихся ею историков.

С крушением наполеоновской империи связан классический случай «коммерческой» разведки, то есть сбор сведений в коммерческих целях.

Еще в позднее средневековье наряду с «государственной» разведкой Венеции и других торговых республик зародилась частная разведка крупных североитальянских торговых компаний.

В XVI в. свою разведку имел южногерманский банкирский дом Фуггеров, который давал деньги многим европейским монархам и должен был в точности знать, насколько надежны положение и платежеспособность его должников. Впрочем, эта разведка не смогла предусмотреть полное банкротство главного должника — испанских Габсбургов, которое подорвало могущество Фуггеров. В начале XIX в. свою разведку имел банкирский дом Ротшильдов. Она действовала, против Наполеона (хотя и он, в свою очередь, использовал не раз деловую переписку этих финансистов, чтобы вместе с векселями и траттами регулярно получать разведывательные донесения из Лондона). Благодаря ей лондонский банкир Натан Ротшильд в июне 1815 г. первым в Лондоне задолго до прибытия правительственного курьера узнал о полном поражении французского императора при Ватерлоо. Ротшильд сначала стал играть на бирже на понижение английских государственных облигаций, а так как все за ним следили, ни у кого не осталось ни малейшего сомнения, что банкир имеет сведения о сокрушительном разгроме британских войск. Биржевики бросились сбывать свои бумаги, опасаясь их дальнейшего падения. Возникла паника, котировка падала все ниже и ниже. А тем временем Ротшильд через подставных лиц скупил по дешевке огромное количество ценностей. Назавтра все узнали о результатах сражения при Ватерлоо. Курс бумаг резко подскочил вверх, и Ротшильд нажил на «досрочно» полученном известии огромное состояние.

В течение нескольких последующих десятилетий английское правительство поручало многие шпионские задания частной разведке, открещиваясь от всякой ответственности за ее действия.

Граф Монте-Кристо

После поражения Наполеона префект парижской полиции Паскье принял меры, чтобы обеспечить себе теплое место в администрации вернувшихся Бурбонов. В официальных бумагах не осталось никаких упоминаний о видных роялистах, состоявших агентами наполеоновской разведки. Зато Людовик XVIII, принявший Паскье, получил от него из рук в руки оригинальный подарок — изящно переплетенный том, содержащий список всех агентов полиции начиная с 1790 г. Пвскье уверил короля, что это единственный экземпляр столь ценного реестра. Может быть, это соответствовало действительности. Несомненно, однако, что список был не совсем полным — в нем отсутствовали имена немалого числа влиятельных роялистов. Они сумели оценить скромность Паскье, усердно способствуя его карьере (он стал позднее министром иностранных дел) и всячески стараясь поднять престиж бывшего императорского префекта в глазах и без того благосклонного к нему короля.