Пять свадеб и Я (СИ)

Пока я млела от его слов, Греков упер с моей тарелки "бедного рыцаря" и довольный, как кот, уплетал его за обе щеки.

Ася гладила меня по волосам и пыталась успокоить.

— Ты же все знала, когда усыновляла его.

— Знала. Но это не уменьшает боль, Ася. Ты все равно надеешься, что все будет хорошо.

— Врачи говорили, что Игорь только до двенадцати лет доживет, а он прожил семнадцать. Потому что и ты, и Павел его так сильно любили. Лотта, ты все сделала, что могла.

Все, что могла. Как же это обреченно звучит.

Да, они все знали, знали, что он неизлечимо болен, знали, что проживет недолго, но не отказывать же из-за этого в любви маленькому человечку. Все они знали, но надеялись, что удастся победить, что медицина сделает рывок и спасет.

Не получилось.

Даже если ты все знаешь и готов, все равно больно, страшно и несправедливо.

— Спасибо, Ась, я к Пашке пойду, он там совсем один. Ему хуже, чем мне.

Шарлотта лежала на постели и не шевелилась, бледная, безжизненная. Я так старался, чтоб эта восковая бледность никогда не появлялась на ее лице, но… А казалось, что два года назад было самое страшное, мы пережили, выбрались, вернулись к жизни. И вот сейчас она лежит, обессилев. И я ничего не могу сделать.

— Паш, не переживай, со мной все нормально. Я просто хочу побыть одна. Завтра встану. Иди, отдохни.

Из комнаты вышел. Сел рядом с дверью. Страх, что она может не выдержать, уйти, льдом застыл между лопаток.

Завтра, завтра я встану. А пока… пока мне нужно взять себя в руки.

Опять журналисты влезли в нашу жизнь. В жизнь детей. Появились родственники мальчишек, обвинили нас с Павлом в том, что мы их украли. И полилось…

Боже, дай мне сил вести себя достойно. Не истерить, не бежать подальше от всего этого. Все пройдет. Все встанет на свои места. Мои дети всегда будут моими. Даже если появится еще когорта всевозможной родни. Просто мне нужно успокоиться. Все пройдет. А вот воспоминания о том, что я неврастеничка, останутся. Детям не должно быть за меня стыдно. Все разрешится. Сон забрал меня к себе на несколько часов. Проснулась абсолютно спокойной… и голодной. Прошмыгну на кухню, сворую чего-нибудь вкусненького и к мужу под бок.

— Это что за сидячая забастовка?

Все мое семейство сидит в коридоре.

— Раз все в сборе, пошли пить чай.

Даже Нина Васильевна беспокойно вглядывалась в мое лицо, потом облегченно улыбнулась, но к плите так и не подпустила.

Ночные посиделки, что может быть лучше.

Греков привычно просматривал новости, довольно хмыкнул, уже знает о том, что не сдержалась. Малоадекватная особа на презентации фильма обозвала меня воровкой, смолчать не смогла — если воровка, то могу сожалеть только о том, что так мало украла. "Сожалею, что мало украла" тут же разнесли доброхоты.

— Действительно, мало. Может, еще украдем?

— Уверен?

— Да.

— Разве я могу с тобой спорить.

— Можешь. Но разве есть о чем?

Мы поехали за парой малышей, а забрали пару подростков, сестра и брат — Наташка и Валерка, недавно осиротели. А наш адвокат сиял на всех ток-шоу и с радостью давал кучу интервью за нас, ведь зал суда давно не был местом для риторики, а очень хотелось иногда почувствовать себя Кони или Плевако.

Странно, но я совсем не ощущала себя бабушкой, моей младшей дочери, Эмме, всего тринадцать, а у меня уже есть внук, пухлый, краснощекий — Павел. По этому поводу все наше большое семейство и собралось на вилле, каждый уже подержал малыша на руках, каждый пытался найти сходство с собой. А внук был такой замечательный, что был похож на каждого, кто был рядом. И на меня, и на Павла, и на маму, и на папу, и на всех теть и дядь вместе взятых.

На родине нас опять поливали, Наташка и Андрей поженились, как можно, ведь они брат и сестра. И понеслось. Адвокат снова блистал. Дети перебрались в Италию, их работа и увлечения не были привязаны к месту жительства. Павел был слегка удивлен и первое время даже против брака. Но если честно, Ната никогда не воспринимала Андрея как брата, с первого дня в нашем доме между ними искрило, да так сильно, что Андре сбежал на другой континент учиться. Не помогло. Два года назад он вернулся и практически сразу сделал предложение. И я не только бабушка, но еще и свекровь, и теща в одном лице.

Дом наконец-то затих, а я с обожаемым мужем сидела в саду и любовалась луной.

— Знаешь, Греков, однажды мы так же будем сидеть в этом саду в окружении внуков и правнуков. И ты торжественно скажешь: "Вот твое шило в попе и стерлось, ты успокоилась", а я отвечу: "Просто со мной рядом такая шикарная любимая недвижимость, что страшно ее куда-то тащить, еще развалится".

— Знаешь, Лотта, а я не хочу, чтоб твое шило в попе стерлось, и даже став недвижимостью, рискуя развалиться в дороге, я хочу с тобой мотаться по этой стране. И завтра мы поедем в наш дом с лимонным садом.