Пять уникальных писателей

– Вы что, – Оскар поочерёдно указывал на каждого из троих, – однофамильцы все?

– Меня бы вполне устроило такое объяснение, если бы не дом, – возразила Диана.

– Так, давайте по порядку, у меня мозги кипят уже, – Рори схватился за голову. – Значит ты, – он повернулся к Линде, – утверждаешь, что Линделл родился в твоём доме.

– Да, но много лет спустя.

– И этот дом всегда принадлежал вашей семье.

– Да, – хором ответили Диана и Линделл и изумлённо переглянулись.

– А почему я не знаю ни про какой дом? – справедливо поинтересовался Рори.

– Вероятно, его построили позже, – предположил Оскар.

– Я не знаю точно, когда, но дом построили мои бабушка и дедушка, – ответила Диана.

Рори что-то быстро прикинул на пальцах.

– Моя внучка или внук, – обречённым тоном произнёс он, – Всё-таки я женюсь.

– Получается, внук Рори построит дом, в котором родится Диана спустя много лет, – рассудил Линделл, – после чего там же на свет появлюсь я, и прапраправнуки Дианы, то есть мои родители, наконец продадут его.

– Поверить не могу, – потряс головой Рори, – мы так спокойно об этом рассуждаем, словно о погоде за семейным обедом, – он осёкся получившейся игрой слов.

– Я уже ничему не удивляюсь, – констатировала Диана.

– Это всё хорошо, но причём тут я? – задал справедливый вопрос Оскар. – Моя фамилия Дейвенпорт, и ни к какому дому я отношения не имею. Я вообще иногда с трудом понимаю, что вы говорите. Особенно ты, – он кивнул на Рори.

– Не может быть, что ты не связан никак с… с Кенистонами, – сказала Диана.

– Если только… – медленно произнёс Рори, – нет, не бывает так.

– Если что? Не томи, – нетерпеливо сказал Линделл.

– Если только Флоренс не наша прапрасколько там ещё пра-? бабушка.

– У меня голова кружится, – Оскар сел на пол.

– Нет, ну как так можно! Я говорю со своим давно почившим прадедом!

– Эй, я бы попросил! – возмутился Оскар. – Если ты не заметил, я ещё жив.

– Ну это как посмотреть, – засмеялся Рори, – точнее, когда.

Он залился громким смехом.

– Мы его теряем, – не выдержала Диана.

Они молчали до тех пор, пока Рори не затих, вытирая слёзы рукавом своего балахона.

– А ведь если бы Эвелина осталась со мной, всё могло бы сложиться иначе, – в глазах Оскара снова читалась грусть. – У вас бы был большой дом, своя земля, своё дело…

– Может быть, ты её ещё найдёшь… – с надеждой сказал Линделл.

– Кто-нибудь из вас что-нибудь слышал о ферме в Денвере? Нет? Вот вам и ответ.

– Могло случиться всё что угодно, – возразила Диана, – мало ли, продали например… Возможно, твои дети, и тогда Рори может просто не знать о том, что она была.

– Может быть и так. Мне остаётся только жить с этой надеждой.

Диана подошла к мужчине и крепко его обняла.

– Я горжусь, что у меня такой классный дед! – на её глазах выступили слёзы.

– Эй, а как же я?! – шутливо сказал Рори и подошёл ближе. – Я тоже твой дед, если на то пошло!

Диана освободила одну руку и обняла его. Линделл подошёл молча и замкнул круг.

Яркая вспышка в одно мгновение ослепила всех четверых, и через секунду комната была уже пуста. Стены подёрнула рябь, и конструкция исчезла в непроглядной тьме вслед за ними вместе с пустотой, что её окружала.

– Как думаешь, получилось? – спросил мужчина средних лет в видавшем виды сером от времени длинном халате.

Второй находившийся в узкой заставленной гудящими приборами комнате пожилой человек отвернулся от широкого экрана и посмотрел на него.

– Это был единственный шанс, и мы использовали его. Если Линделл останется, Эмма не познакомится с Гордоном, не сядет к нему в машину и останется жива. У них будут дети, и четвёртая группа крови отца поможет стабилизировать антитела. Ну а дальше сам знаешь.

– Может, стоило доработать технологию и перенести к нам саму Эмми? Взять у неё кровь…

– Мы уже говорили об этом. Мы на карантине уже не один год, ты не забыл? Три года мы при помощи нашей программы искали по всем базам человека с составом крови, подходящим под описание. Нам ещё крупно повезло, что сохранились данные об Эмми и что она жила не в эпоху паровых машин, где никто и не догадывался, что такое антитела и гены. У нас осталось запасов на три месяца, и помощи ждать неоткуда. По ту сторону от нашего грязного куска камня только пустота, до ближайшей колонии два световых года… Я уверен, что и она теперь пуста. Да что я тебе рассказываю. У нас нет столько времени, и мы пока не можем контактировать с перенесёнными. Забыл, где они находились всё это время?

– Это больше по твоей части, – мужчина взял остывший кофе. – Я помню только что-то про пространственно-временной пузырь в каком-то там измерении и твою аналогию с одним мыльным пузырём, раздутым на границе другого побольше.

– Суть ты схватываешь.

– И как мы узнаем, что наш план сработал?

– Что ты говоришь? – детский голос заставил мужчину слегка вздрогнуть.

– Я о чём-то задумался, мой ангел, – улыбнулся он и обнял дочку.

– О чём?

– Я уже не помню, значит, какая-то мелочь.

Яркий свет бил из окна напротив, сквозь приоткрытые окна доносилось мелодичное пение птиц. Тонкие шторы едва заметно колыхались на лёгком тёплом ветру.