Пять волшебных кристаллов

— Я получил его от матери, — медленно проговорил Олвен. — А она — от отца. Сосуд передавался в нашей семье из поколения в поколение. Когда мне исполнилось тридцать пять лет, мне отдали его на хранение.

— Превосходно. — Баскания улыбнулся, как добрый учитель, помогающий неспособному ученику. — Очевидно, это непростая вещица. Она должна прийтись мне по нраву. Где ты хранишь сосуд?

— Нигде. У меня его давно нет.

— Хмм… Неужели заклятие правды для тебя слишком слабое?.. — Баскания выстрелил облачком белого дыма. Или воздействовать на тебя другим способом?

— Нет! — крикнул Олвен. — Я все расскажу! Что вы хотите знать?

— Где сосуд?

— У меня его нет, клянусь! Я давно от него избавился! Слишком многие хотели отобрать его. Хранить его стало опасно, а проку от него для меня не было никакого.

Баскания задумчиво барабанил пальцами по подбородку.

— Надо же… И кому ты его отдал? Хотя это вряд ли, я точно знаю, что он у тебя. Но все равно готов выслушать. Говори, куда ты его дел?

— Я не мог никому отдать такой могущественный предмет. Мама предупреждала, что он не должен попасть в чужие руки. Я поступил иначе.

— Ага, начинается самое интересное. Что ты с ним сделал?

Олвен что-то еле слышно пробубнил и отвернулся.

— Не слышу, говори громче! — потребовал Баскания. — Если, конечно, тебе дорога жизнь.

Олвен мрачно посмотрел на него.

— Сосуд я проглотил. Это был наилучший способ избавиться от него так, чтобы его никогда не нашли. Я выяснил, что, если сосуд пройдет через пищеварительную систему, его магия изменится так, что ее нельзя будет обнаружить. Турх Труйт потерян навсегда.

Выражение лица Баскании невозможно было расшифровать.

— Вот как? Ты его проглотил? — Повисло молчание. — Это может значить только одно… Что ж, пусть мои слуги закончат поиски, а потом разберемся.

Одноглазые люди сновали по всему дому, ломая мебель, разрывая обивку кресел, сдирая обои со стен. Баскания терпеливо ждал. Парализованный Олвен в ужасе смотрел по сторонам и не проронил ни слова. Наконец в доме не осталось ничего целого, и стало ясно, что Турха Труйта здесь и правда нет.

— Вы свободны, — обратился к слугам Баскания. — Дальше я разберусь сам.

Эрек спрятался среди листвы, дрожа от страха. Приспешники Темного Принца высыпали из дома и понемногу разошлись.

— Неприятная выходит ситуация, Олвен, — снова заговорил Баскания и стал загибать пальцы. — Ты проглотил сосуд. Мойры утверждают, что он по-прежнему у тебя. А значит… — Он загнул третий палец, испустив тяжкий вздох. — Турх Труйт у тебя внутри. Вот незадача.

— Вы с ума сошли! — отчаянно воскликнул Олвен. — Прошло больше восьми лет! Я проглотил сосуд вместе с куском пирога. Хотите сказать, что и этот пирог до сих пор у меня в животе?!

— Ай-ай-ай! — укоризненно покачал головой Баскания. — Нужно быть готовым отвечать за свои решения, в том числе за такие дурацкие. Сосуд у тебя внутри, и я его найду. Но убивать тебя сразу не буду — вдруг ты еще захочешь что-нибудь рассказать?

Он воздел руки. Из скрюченных, как когти, пальцев вырвались зеленые лучи.

— Что вы делаете? — завопил Олвен, выпучив глаза.

— Завершаю поиски, — объяснил ему Баскания и развел кисти в разные стороны.

Олвен разорвался пополам. Левая половина тела отделилась от правой, однако, несмотря на это, бедняга был жив. Ноги у него подкосились, и только заклятие Баскании не давало ему упасть.

Бетани попыталась закричать, и Эрек зажал ей рот. Он попытался другой рукой заслонить ей глаза, но Бетани оттолкнула его.

Половинки Олвена в шоке уставились друг на друга.

— Что вы со мной сделали?!

Обе части его рта шевелились одновременно, но слова звучали невнятно, потому что язык был рассечен пополам. Баскания подошел поближе и внимательно осмотрел разорванного человека.

— Пока безрезультатно.

С этими словами он повторил тот же кошмарный жест, и обе половины Олвена разорвались вдоль. Ноги повисли четырьмя полосками. Олвен пытался что-то сказать, но Эрек уже не понимал ни слова — и, признаться, был этому рад. Джека тошнило в кустах, и Эрек чувствовал, что вот-вот последует его примеру. Бетани заливалась беззвучными слезами. Эрек тоже чуть не плакал.

Баскания невозмутимо рассматривал то, что открывалось его взгляду, и продолжал раскраивать Олвена на тонкие полоски, пока не разодрал несчастного в клочки. Эрек надеялся, что бедняга уже ничего не чувствует.

— Надо же, ты был прав, — заключил Баскания. — Сосуда у тебя нет.

Он щелкнул пальцами и растворился в воздухе.

Глава семнадцатая Корабль до Авалона

Ребята не могли успокоиться всю ночь. Джем хлопотал вокруг них с горячими компрессами, теплым молоком и дружескими объятиями. Эрек опрометчиво хлебнул молока и стремглав помчался в туалет — молоко пошло обратно. Джек смотрел в одну точку стеклянным взглядом, как будто решил уйти в себя и не возвращаться. Все трое по очереди принимались плакать и гладить друг друга по голове.

— В общем, вопрос решен, — обреченно промолвил Эрек. — Мойры ошиблись. Никакого четвертого испытания не будет. Неважно, какая благородная у него предполагалась цель.