Пять жизней. Нерассказанные истории женщин, убитых Джеком-потрошителем

В доме начались ссоры. Пьянство Полли, хоть и не буйное, едва ли способствовало приятной обстановке в семье. Хотя Уокер-старший рассказывал, что его дочь «не задерживалась допоздна», не «предавалась фривольностям», и он не слышал, чтобы в компании «молодых женщин и мужчин», с которыми Полли «общалась», творилось «что-то неподобающее», ее поведение в конце концов сделало их совместную жизнь невыносимой[54]. В 1884 году после очередной ссоры Полли решила уйти. «Она сказала, что постарается исправиться, – вспоминал ее отец, – и я ее отпустил».

Вероятно, Полли ушла из родительского дома, потому что встретила мужчину. В марте 1884 года овдовел Томас Стюарт Дрю, кузнец тридцати с небольшим лет, проживавший на соседней Йорк-стрит. Он остался один с тремя дочерьми – в аналогичной ситуации некогда оказался Эдвард Уокер, потерявший жену. Девочкам нужна была мать, и, возможно, из-за сходства ситуации с ее собственной Полли прониклась симпатией к вдовцу и его детям. Неизвестно, как воспринял такой поворот отец Полли, но ясно, что Дрю предложил его дочери устроенный дом и возможность снова почувствовать себя нужной, взяв на себя роли жены и матери. Хотя Полли и ее отец перестали общаться, в июне 1886 года им пришлось встретиться, и Эдвард Уокер отметил, что Полли была хорошо одета и вела себя достойно.

Впрочем, к этому их обязывал сам повод встречи. Чуть раньше в том же месяце примерно в полночь брат Полли и его жена сидели на кухне и разговаривали. Миссис Уокер отправилась спать, но буквально через минуту после ухода услышала взрыв. Вбежав на кухню, она увидела, что волосы мужа горят: парафиновая лампа, которую он хотел загасить, взорвалась и превратилась в пылающий шар. На помощь бросился их квартирант, попытавшийся сбить пламя, но к тому времени Эдвард получил ожоги третьей степени правой стороны лица и груди. Его срочно отправили в ближайшую больницу Гай, но по дороге он впал в кому, а вечером следующего дня скончался.

Потрясение от гибели единственного брата стало первым в ряду несчастий, постигших Полли в тот год. Ее отношения с Томасом Дрю вскоре разладились, что неудивительно. Она научилась держать свою привычку в узде, но неожиданная кончина Эдварда могла снова вынудить ее искать утешение на дне бутылки. Уже в ноябре они с Дрю расстались, а в декабре он нашел новую невесту, с которой мог вступить в законный брак без необходимости жить во грехе.

В девятнадцатом веке жизнь законных супругов после расставания была равноценна смерти: закон санкционировал разрыв, но запрещал супругам жить дальше. Любые отношения считались аморальными, а дети от новых союзов – незаконнорожденными. Развод и повторное вступление в брак были недоступны рабочему классу, поэтому семьи рабочих и общество нередко закрывали глаза на сожительство людей среднего возраста, но, как отмечает общественный реформатор Чарльз Бут, даже у этой терпимости были пределы. «Мне неизвестно, на какой именно ступени социальной лестницы подобная сексуальная мораль перестает считаться приемлемой, – писал он, – но, несомненно, различие в восприятии [незаконного сожительства] и является той четкой демаркационной линией, что отделяет высшую прослойку рабочего класса от низшей»[55]. Квалифицированным рабочим, таким как Томас Дрю и Эдвард Уокер, – с хорошей репутацией и приличным заработком – подобный образ жизни казался недостойным.

Увы, осенью 1886 года у Полли не осталось ни законного мужа, ни незаконного. Без алиментов, крыши над головой и средств к существованию она могла отправиться лишь в каменные объятия Ламбетского работного дома.

4. Несчастная бродяжка

Настал октябрь 1887 года. Осенний холод добрался до бездомных, ночевавших на Трафальгарской площади. Они спали на скамейках, свернувшись калачиком, а некоторые – прямо на каменной мостовой, укрывшись вчерашними газетами, чтобы хоть как-то согреться. Измученные мужчины и женщины в рваных чепцах ночевали под стенами Национальной галереи. Босые дети сворачивались клубком и забивались в углы, как маленькие собачки. Однажды вечером редактор «Пэлл-Мэлл газетт» У. Т. Стед проходил по площади и увидел скопление бездомных. Вот что он записал в своем блокноте: «Четыреста спящих, мужчины и женщины, ютятся рядом, потеряв всякий стыд, – именно столько постояльцев я насчитал в этой лучшей в мире гостинице»[56]. В «лучшей в мире гостинице» находилась и Полли Николс, окоченевшая и всеми забытая, – сидела, прислонившись к пьедесталу одного из каменных львов, или лежала на скамейке.