Пятая авеню, дом один

Пробы начинались в два часа дня, у Лолы еще было время купить новую одежду и подготовиться. Завернувшись в полотенце, она достала из-под кровати обувную коробку и пересчитала деньги. Целых два дня она приходила в себя после нападения Инид в газете, зато теперь полностью оправилась и заявила Марки, что приобрела настоящую известность и требует от него больше денег. Она запросила у него пять тысяч долларов, он закатил истерику, но все-таки согласился поднять ее гонорар с одной тысячи долларов за статью до двух. У Лолы уже собралось восемь тысяч своих денег, еще восемь тысяч она получила от Филиппа, и по две тысячи в месяц поступало от Джеймса Гуча. Джеймс оплачивал аренду и содержание ее квартиры, поэтому ей удалось скопить еще двенадцать тысяч. Сейчас она взяла из коробки три тысячи стодолларовыми купюрами, чтобы прикупить что-нибудь броское от Alexander McQueen.

В бутике на Четырнадцатой улице ее взгляд сразу привлекли высокие, до бедра, замшевые сапоги с пряжками по бокам. Пока Лола их примеряла, продавщица ворковала насчет того, что эта модель буквально для нее создана, и это определило выбор. Лола отвалила за сапоги две тысячи долларов и понесла их домой в огромной коробке. Дома она натянула сапоги и застегнула на них молнию, потом надела приобретенное пару недель назад марлевое платьице. Эффект получился сногсшибательный.

– Обалдеть! – произнесла она вслух.

В превосходном настроении она прикатила на пробы в такси, хотя преодолеть надо было всего-то семь кварталов – все происходило в офисе крупного кастингового агентства. В лифт вместе с Лолой набилось еще восемь девиц, определенно направлявшихся туда же. Лола, оценив конкуренток, решила, что ни одна ей не чета и что ей не о чем тревожиться. Лифт остановился на пятнадцатом этаже, где волновалась целая толпа молоденьких женщин всех ростов и комплекций.

Лола решила, что произошла ошибка. Очередь змеилась до двери и продолжалась в маленькой приемной. Оттуда появилась особа с перекидным блокнотом. Лола остановила ее.

– Извините, я Лола Фэбрикан. Мне назначен просмотр в два часа.

– Простите, – ответили ей, – это открытый просмотр. Вам придется постоять в очереди.

– Я не стою в очередях, – сказала Лола. – Я автор секс-колонки. Продюсеры пригласили меня лично.

– Не встанете в очередь – не пройдете просмотр.

Лола, возмущенно пыхтя, была вынуждена встать в хвост очереди.

Ожидание растянулось на два часа. Наконец, когда она отстояла в коридоре и в приемной, наступил ее черед. Она вошла в просмотровый зал, где за длинным столом сидело четверо человек.

– Имя? – спросил один из них.

– Лола Фэбрикан! – отчеканила она, задрав подбородок.

– У вас есть фотография и резюме?

– Мне это ни к чему. – Лола усмехнулась, удивленная, что они не знают, кто перед ними стоит. – У меня собственная колонка в Интернете. Моя фотография появляется в ней каждую неделю.

Ее попросили присесть в маленькое кресло. Оператор направил на нее видеокамеру, продюсеры начали задавать вопросы:

– Зачем вы приехали в Нью-Йорк?

– Я... – Лола разинула рот и застыла.

– Давайте еще разок. Так зачем вы приехали в Нью-Йорк?

– Чтобы... – Лола хотела продолжать, но количество возможных объяснений затрудняло выбор. Рассказать про Виндзор-Пайнс, о том, что она всегда стремилась к лучшему, на самый верх? Или это слишком дерзко? Начать с Филиппа? С того, что она всегда воображала себя действующим лицом «Секса в большом городе»? Хотя это будет не совсем правдиво: героини сериала старые, а она молодая.

– Лола? – окликнул ее кто-то.

– Да?

– Ты можешь ответить на вопрос?

Лола покраснела.

– Я приехала в Нью-Йорк... – начала она сдавленно и осеклась: в голове не нашлось ни одной мысли.

– Спасибо, – бросил один из продюсеров.

– Что?.. – вздрогнула она.

– Ты можешь идти.

– Это все?

– Да.

Лола встала.

– Так, значит?..

– Да, Лола. Ты не то, что мы ищем. Спасибо, что пришла.

– Но...

– Спасибо.

Открывая дверь, она услышала голос:

– Следующая!

Лола в растерянности вошла в лифт. Что это было? Она потерпела неудачу? Бредя по Девятой авеню к своей квартире, она сначала находилась в странном оцепенении, потом пришла в ярость и загрустила, словно умер кто-то родной. Поднимаясь по обшарпанным ступенькам к своей двери, она подумала, что умерла, судя по всему, она сама.

Она свалилась на неубранную кровать и уставилась на большое пятно с бурым ободом на потолке – след протечки. Она поставила все свое будущее на этот просмотр, на получение этой роли. Прошло два часа – и все кончено. Как ей дальше жить? Она перевернулась на спину и проверила электронную почту. Одно письмо было от матери – та желала ей удачных проб, другое от Джеймса. «Джеймс!» – промелькнула у нее мысль. Все-таки у нее оставался Джеймс. «Позвони мне», – написал он.

Она торопливо набрала его номер. Было около пяти часов, для звонка поздновато: его жена часто возвращалась домой раньше времени. Но Лоле было все равно.

– Алло, – прозвучал сценический шепот Джеймса.

– Это я, Лола.

– Можно, я тебе перезвоню?

– Валяй, – позволила она.