Пятая Бездна

Все это время по Лериному позвоночнику бегала вверх и вниз электрическая искра. Ладони вспотели, внезапно стало жарко. Она еще раз посмотрела на рыбака, когда Вэл уже трогал с места, и тряхнула спинку водительского сиденья. Тихо сказала:

– Это он. Николай Горев.

Вэл мгновенно сдал назад, и Лера выскочила из машины.

– Вы спасли меня!

Николай остановился. Кажется, уменьшился на глазах.

– Да? Я вас не помню…

– Это было десять лет назад. Моя мама погибла.

– А… – откликнулся Николай и всмотрелся в нее. Пригладил редкие волосы на затылке. – Бензовоз и легковушка. Зинка тогда первый раз ко мне пришла, царствие небесное, сорока дней не прошло, как померла Зинка.

– Это из-за коровы, да? – догадалась Лера.

– Ну. Хозяйка как-никак. Держит ее, уговаривает. Когда удержит, а то прет через две полосы напролом. Если беда – Зинка ко мне, прямо в спину тычет: вставай, Колька. Снег там, дождь или худо мне – ей неважно. Вставай, – улыбнулся он, – Мадонна моя опять набедокурила.

Лера смотрела на него во все глаза – в тот страшный день он разбил стекло и отстегнул ее от автокресла. А потом держал в израненных руках, пока не приехала скорая. Боялся отпустить, словно отпустит, и ее не станет.

– Спасибо, – сказал она. – Мы оставили вашей жене немного…

– Чего? Денег?

Лера кивнула. Николай изменился в лице – как будто она его ударила.

– Подождите! Я сейчас. Нельзя!

Он побежал к дому, теряя и подбирая тапочки.

– Нельзя! Подождите, я сейчас!..

Лера села в машину и закрыла глаза. Отвечать на вопросы не было сил. Вскоре она услышала, как снова опускается стекло.

– Нельзя брать деньги, – повторил Николай и сунул ей в ладонь смятые купюры. – Иначе она больше не придет. И я не узнаю. И не помогу.

– Он не Зовущий. Зато теперь понятно, почему его жена прячет, – сказал Вэл, выезжая на трассу. Лера незаметно вытерла лицо и натянула на голову плед.

* * *

Она думала о том, что главная теория крестного рухнула – Николай не имеет отношения к тому, что ее вызвали. Остается озеро в бабушкиной деревне. Тогда ее спас Егор, вот только сама она ничего не помнила. Упала в воду, захлебнулась, дальше – дом. Ей сказали, что Егор ее вытащил, но так ли это на самом деле? Нужно поговорить с Егором. Может, он подобрал ее на берегу. Может, видел кого-то рядом. Сбросить в воду, подождать, вытащить и отыграть – так мог поступить Зовущий, с которым у нее была связь. Какая связь? Он подавал ей кубики для пирамидки? Приходил в гости, чтобы вместе лепить кулички из песка? Может, водил в зоопарк и покупал сахарную вату? Хоть бы что-нибудь вспомнить до этого дурацкого озера… Платье на утреннике в детском саду не считается. Поговорить с Егором. Он старше и точно помнит больше.

Вместо ранних детских воспоминаний мозг подсунул Матвея. Лера познакомилась с ним два года назад в летнем лагере. Он первым подошел, чтобы познакомиться, и все время оказывался рядом – на соревнованиях, концертах, – и в столовой всегда садился за ее стол. Подруги страшно завидовали, Матвей был красивым мальчиком. А она каждый вечер прогуливалась с ним под ручку по самой дальней дорожке – говорить было не о чем. Перед сном думала, что дальше. Было понятно, что рано или поздно он ее поцелует. А потом? Дома, в Москве? Целоваться не хотелось, но подруги уже целовались и рассказывали об этом.

В конце концов Лера испугалась растущей многозначительности их встреч и наврала Матвею про отца, который работает в полиции и страшно карает всех ее парней. Матвей поверил и до конца смены гулял с ее подругой. Завидовали теперь уже той – а Лера наслаждалась свободой от вынужденных встреч и тоже завидовала.

«Невзаимная любовь безопасна, – думала Лера, посматривая на Вэла. – Ты любишь не человека, а свои мечты о нем. Можно просто вообразить, какой он и что слушает ту же музыку и ходит в кино на те же фильмы. И говорит, как твой любимый герой, и ведет себя так, как тебе нравится. В реальности все иначе».

Не то чтобы она не задумывалась об этом раньше, но не признавалась себе, а значит – никому. А как только призналась, все стало понятно и просто – хотя бы внутри.

«Я люблю Вэла Снежина», – подумала Лера. И снова: «Я люблю Вэла Снежина». Время замедлило бег, позволяя рассмотреть это чувство повнимательней, и вновь рвануло наперегонки с летящей под колеса дорогой, встречным ветром и бьющимися о стекло насекомыми.

Глава 7. В теории трагично, но на практике встречается

Доехали затемно. В свете фар виднелись крыльцо, резные деревянные колонны и треугольный козырек над входом. От дома пахло сыростью и временем. Леру удивили почтовый ящик, по старинке прибитый к воротам, и звонок. Нужно было с силой потянуть за ручку, привязанную к витому шнуру, – в ответ из глубины дома донеслось звяканье колокольчика.