Пятая девушка

– Спасибо. – Юлия Максимовна судорожными глотками отпила половину и, достав платок, продолжила: – Он пытался что-то сказать, точнее, прокричать, но я слышала только отчаянный хрип. В свете фар появился еще один силуэт. Он назвал меня по имени-отчеству, и я узнала голос Зубова. Зубов сказал, что не хотел, чтобы все так закончилось, но я зашла слишком далеко, и много влиятельных людей может пострадать, поэтому у него не осталось выбора. Один из подручных Зубова достал пистолет и направил его в голову Вадима. Я плакала, умоляла, угрожала, пыталась вырваться – все оказалось бесполезно. Раздался выстрел, и Вадим затих. Я кричала, билась в руках этих садюг, пока силы не оставили меня. В глазах все почернело, я перестала различать, где верх, где низ. Перестала чувствовать боль от сжимающих меня рук, в моих ушах эхом отдавался грохот выстрела. Видимо, я начала терять сознание. Сквозь гул в ушах я слышала, как один из державших меня сказал, что я умерла. На что голос Зубова ответил, что очень хорошо и что хватит грехов на сегодня, нужно закопать нас и замести следы их пребывания здесь. После этого я окончательно провалилась в темноту. Сколько я пробыла в яме и как из нее выбралась – не помню, но отчетливо помню вкус и запах земли, забившейся мне в рот и ноздри. В беспамятстве я добралась до шоссе. Там меня подобрал дальнобойщик. Грязную, обезумевшую, в рваной одежде он доставил меня в больницу маленького областного городка. На вопросы, кто я, откуда и как оказалась на трассе, я ответить не смогла. Все, что было до этой ночи, просто стерлось из моей памяти. Я только бессвязно мычала и произносила одно слово – Вадим. Меня направили в местную психиатрическую лечебницу, посчитав, что я их пациент. Полгода меня кололи различными лекарствами, проводили сеансы гипноза, главврач организовал там негласный реабилитационный центр по излечению алкоголизма путем гипнотического внушения, а мне пытался помочь в качестве эксперимента, но все было бесполезно. Так как я не была умалишенной и тем более буйнопомешанной, тот же главврач устроил меня на полставки санитаркой и выделил маленькую комнатку в подсобном помещении больницы. Однажды в обеденный перерыв мы смотрели телевизор, шли какие-то местные новости, ведущая рассказывала о депутате законодательного собрания области, открывшего очередную клинику для малоимущих. Репортаж с открытия был жизнерадостным – толпа людей, воздушные шарики, красная ленточка, золоченые ножницы и обязательный митинг. У микрофона стоял человек и говорил о планах по открытию еще двух клиник и трех детских медицинских центров. Лицо оратора мне показалось до боли знакомым. В голове начали всплывать картинки, образы, звуки, словно кадры еще не смонтированного фильма. Вдруг я услышала громкий хлопок, звук издала форточка, открывшаяся от порыва ветра. Мгновенно кадры встали в ряд, и перед глазами пронеслась вся моя жизнь. Воспоминания остановились на темной поляне, свете фар, выстреле и связанном теле Вадима. Я выскочила на улицу и стала бегать по территории, крича одно слово: «Зубов». Я бегала и кричала, бегала и кричала, пока медсестры не поймали меня и не сделали успокаивающий укол. Очнувшись, я встала с кровати и подошла к зеркалу, из него на меня смотрело изможденное, морщинистое лицо с горящими ненавистью глазами. В моей голове звучал голос Зубова, настойчиво повторяя одну и ту же фразу: «Ты слишком далеко зашла». Тогда я решила: раз он забрал жизни моих близких и пытался забрать мою, я заберу его жизнь – это будет справедливо. Я переоделась, заботливый персонал приносил мне кое-какую старенькую одежду, собрала сбережения, ведь зарплату тратить было некуда, и сбежала из больницы. На перекладных я добралась до города. Всю дорогу меня не отпускала одна мысль – не узнал бы кто меня, но, вспомнив отражение, я поняла, что оно сильно отличается от того, что было полгода назад, да и вряд ли кто заподозрит в высохшей седоволосой женщине бывшего сотрудника наркоконтроля. Я поселилась у двоюродного брата своего покойного мужа, благо он жил один в частном доме на окраине города, и стала разрабатывать план по уничтожению Зубова. Отследив его перемещения, вычислив время, когда он остается без охраны, я решила действовать. Заняв у своего деверя денег, я подпольно приобрела пистолет, пробралась в коттеджный поселок, где проживал Зубов, и спряталась в посадках напротив его дома. Каждое утро он совершал пробежку, делая это в абсолютном одиночестве, и лучшего момента для возмездия я не нашла. Я лежала в засаде, скрытая кустарником, и ждала появления Зубова, мысленно представляя его взгляд, когда он узнает меня и поймет, что жизнь сейчас закончится, но все пошло не так. Кто-то с силой придавил меня к земле и прижал к моему лицу платок. Резкий запах ударил мне в нос, голова закружилась, в глазах все поплыло, и я потеряла сознание. Очнулась я прикованной наручниками к кровати в комнате без окон, но ярко освещенной мощным прожектором, висящим под потолком. В помещении не было ничего, кроме огромного зеркала занимающего половину стены. Я попыталась кричать, но рот был заклеен пластырем. Голова сильно болела, в глаза бил яркий свет, в памяти снова всплыли поляна, фары и Вадим. Вдруг откуда-то зазвучал голос. Голос представился Иваном Митрофановичем. Он рассказал мне, что они следили за мной и что делом Зубова сейчас занимается их подразделение, еще поблагодарил бога, что его ребята успели предотвратить мои опрометчивые действия. Если бы я убила Зубова, то их расследование пошло бы прахом. Зубов – это та ниточка, которая ведет к коррумпированным чиновникам в высших эшелонах власти, и пока он должен быть целым и невредимым. Потом, вспоминая мои заслуги, Иван Митрофанович предложил мне сотрудничать с ними. Мне сделают новые документы, изменят внешность и отправят в другой город на службу Родине. Недолго думая, я согласилась. Теперь я здесь.