«Пятая колонна» Древней Руси

Что ж, Василия Темного вряд ли можно было обвинить, что он не старался по-христиански наладить отношения с двоюродным братом. Сколько раз прощал! Даже собственное ослепление простил. Не он сделал Шемяку врагом и изгнанником, отлучил от Церкви. И не митрополит отлучил! Брат отлучил сам себя, демонстративно преступил все обеты, постановления церковных соборов. Святитель Иона даже запретил поминать его в храмах, и большинство священников согласились с ним. Возразил лишь один игумен, св. Пафнутий Боровский, в своем монастыре велел молиться об упокоении души князя. Узнав об этом, св. Иона рассердился, вызвал игумена в Москву и даже заключил в темницу. Но св. Пафнутий добился, чтобы разбирательство было вынесено на публичный суд перед лицом великого князя. Смело и аргументированно оспаривал указание Ионы, и святитель признал, что был не прав, попросил у него прощения. Что бы ни натворил человек, но осудить или помиловать его душу, решает Всевышний. Не нам, грешным, определять Его волю…

Клубок шестнадцатый Уния и униаты

Мы уже рассказывали, насколько пагубными стали для Византийской империи увлечения «западничеством». Она разрушала сама себя. Ради эфемерных политических выгод и европейского «престижа» цари склонялись даже пожертвовать Православием. И даже нашествие крестоносцев не образумило их. В 1274 г. Михаил Палеолог заключил Лионскую унию. «Уния» значит «объединение». Но речь-то шла не об объединении, а о подчинении греческой церкви Римскому папе. Результаты оказались совершенно катастрофическими. Уния обернулась для империи внутренним раздраем и смутами, поссорила ее с Болгарией, Сербией, Русью. А европейцы помогать грекам даже не думали.

Сын Михаила Андроник II пробовал исправить то, что натворил отец, расторг унию. Но империя продолжала скатываться в упадок. Ее сотрясали то вражеские вторжения, то гражданские войны. А земли, опустошенные самими же византийцами, начали постепенно заселять турки. Сперва осваивали восточные окраины, потом переправились через Дарданеллы, стали по-хозяйски устраиваться на Балканах. Громили и покоряли местные народы. Но у византийцев воевать с ними оказалась уже кишка тонка. Они согласились числиться вассалами султана, платить дань, без сопротивления уступали те или иные районы – и захудалый греческий городишко Адрианополь превратился в процветающую султанскую столицу Эдирне.

Нет, потомки граждан великой и славной империи отнюдь не смирились с нынешним незавидным положением. Но на собственные силы больше не рассчитывали. Вели переговоры о помощи в Риме, в западных королевствах. При этом неоднократно поднимался вопрос о передаче Православной церкви под эгиду папы. Хотя реальные последствия подобных связей получались плачевными. Сговаривались-то против турок! Они узнавали. Колотили западных рыцарей, лезших на Балканы. Но доставалось и византийцам. Их прижимали все крепче, отбирали последние клочки земель.

В 1422 г. султан Мурад очередной раз осаждал Константинополь. Все-таки согласился помиловать за увеличение дани. Однако императора Иоанна VIII обретенное спасение не удовлетворило. Сегодня помиловали, а завтра? Он покатил с дипломатическим турне по Европе. Посетил Венгрию, Рим, Венецию, Милан, призывал спасать Византию. Папа Мартин V и германский император Сигизмунд в принципе не возражали. Но выставили прежнее условие – унию. Подписали соглашение, что католики в ближайшем будущем подготовит собор, и Иоанн VIII передаст им Православную церковь.

По ряду причин такой собор удалось созвать только в 1431 г. в Базеле. Туда прибыла делегация от Константинопольской патриархии, особенно выделялся игумен Исидор. Он был ярым сторонником унии, умел преподнести себя и даже лично подружился с папой Евгением IV. Но в Базеле разгорелся нешуточный спор среди самих католических иерархов. Чья власть выше – собора или папы? Ватикан утверждал второе. Епископам, заседавшим на соборе, хотелось первого. Заседали два года, запутались в богословских и юридических доводах, так и не договорились.