«Пятая колонна» Древней Руси

Андрей с Федором засобирались в Сарай к Тохте. Выложили хану, что Дмитрий – его враг, ставленник Ногая. Иное дело они, готовые поддержать царя. Тохта прикинул: вмешательство в русские распри выглядело заманчиво. Он наносил первый удар не по Ногаю, а по его вассалу. Лишал его союзника, лишал источника доходов. А сам Тохта приобретал помощников. Уж они-то вынуждены будут воевать на стороне покровителя. Кроме того, набег сулил богатую добычу, это повысит популярность Тохты, привлечет к нему татарских воинов. Хан предоставил Андрею и Федору большое войско во главе со своим братом Дюденем.

В 1293 г. оно покатилось на Русь. Удельные князья сразу отпали от Дмитрия, перекинулись к Андрею. Великому князю осталось только скрываться, он выехал в Псков к Довмонту. Жители Переяславля, не ожидая для себя ничего хорошего, бросили город и разбежались. Но крепко досталось и другим городам, по катастрофическим последствиям летописцы сравнивали Дюденеву рать с Батыевой. Татары начали с Мурома, потом была очередь Владимира, Суздаля, Юрьева, Углича, Дмитрова.

Никто не сопротивлялся, но конница врывалась в ворота, как в атаку. По улицам растекался вопль ужаса. Распалившиеся воины рубили очутившихся на пути. Лезли по дворам, торопливо рвали одежду с баб и девок. Другие выворачивали сундуки, кладовые, собирали толпы невольников. О неприкосновенности Церкви опять никто не вспоминал. В обозные телеги набивали оклады икон, украшенные переплеты книг. Во Владимирском соборе выломали даже медный пол. Дюденева рать как раз и настроилась вволю пограбить. Разорила 14 городов. Какая разница, поддерживали они Дмитрия или нет? Погромили города, которые вообще не были подвластны владимирскому великому князю, – рязанскую Коломну, смоленский Можайск.

Князь Михаил Тверской не был другом Дмитрия, а во время нашествия находился в Сарае, отправился поклониться Тохте. Но это и показалось соблазнительным: князь в отлучке, Тверь беззащитна. Татары двинулись к ней. Но Михаил успел примчаться домой. К нему стекались тысячи беженцев из соседних районов. Князь ободрил всех, вооружил. Ордынцы узнали, что могут получить отпор, и передумали. Повернули на новгородские земли, захватили Волок Ламский. Но Новгород прислал делегацию с изрядными подарками для Дюденя, а Андрея заверил, что всегда мечтал иметь его своим князем. Да и рать уже пресытилась разгулом, была перегружена добычей, обозом пленных. Дюдень выступил в обратный путь.

Великий князь, переждав бурю в Пскове, хотел возвратиться в Переяславль. Знал, что народ встанет за него. Но доехать ему не позволили. Андрей с новгородскими боярами караулил брата на дорогах. Выследили возле Торжка и напали, перебили дружинников, захватили обоз с вещами и казной. Дмитрий с несколькими слугами вырвался, ускакал, куда кони вынесли – в Тверь. Потрясения лишили его сил, подорвали здоровье. Он расхворался, впал в депрессию. А молодой Михаил Тверской обрадовался нежданному гостю, принял с почестями и уважением. Но он отнюдь не желал, чтобы все было как прежде, чтобы Дмитрий снова сел на престоле. Хотя и к Андрею не испытывал ни малейших симпатий. Нет, Михаил старался для себя.

В это время авторитет тверского князя резко подскочил. Он не пустил Дюденя на свою землю, оборонил подданных! К нему потянулись переселенцы из поруганных городов и сел. А для дальнейшего возвышения Твери надо было ослабить обоих соперников. Михаил объявил, что берет великого князя под защиту, станет посредником в переговорах между братьями. Он помог выработать компромиссные условия. Пусть Дмитрий отречется от великокняжеской власти, а Волок Ламский вернет Новгороду. Андрей за это должен возвратить брату его наследственный удел, Переславль, и впредь не трогать. Сам же Михаил выступал благодетелем и для Новгорода, и для Дмитрия, гарантом мира.

Больной великий князь принял навязанные ему требования. Пришлось согласиться и Андрею, Дюденева рать вовсе не прибавила ему популярности на Руси, враждовать с Михаилом ему было нельзя. А Федор Ярославский отреагировал по-своему. Узнал, что князья предписывают ему выехать из Переславля, и напоследок… сжег город. Ни себе, так и не людям. Дмитрия Александровича как раз везли домой, и в дороге его встретило известие о гибели любимого Переславля. Очередного удара он не перенес. Ему стало совсем худо, он принял монашеский постриг и скончался. Он многое мог совершить, мог стать для Руси вторым Александром Невским. Но оказалось, что Невские Руси больше не нужны…