«Пятая колонна» Древней Руси

Кроме того, Тохта позвал на помощь сородичей с востока – из сибирской Белой Орды, приаральской Синей Орды. Ногай стал терпеть поражения, и купеческие группировки тут же изменили ему. Ведь для них выгоднее было иметь дело с Золотой Ордой – с теми, кто контролирует пути на восток. Финансирование темника пресеклось, по подсказкам купцов от него стали отпадать мурзы. В 1299 г. в упорной битве между Днепром и Днестром ордынцы смяли войско Ногая. В пылу схватки безвестный русский воин пробился к темнику и сразил его лихим ударом. Отрубленную голову понес хану, рассчитывая на награду. Однако Тохта был иного мнения. Ногай был его смертельным врагом, но как посмел русский раб понять руку на столь знатного татарина? Вместо награды воина казнили.

Но и Тохта не угодил ордынским купцам. Он взялся править в полном соответствии со степными традициями и кодексами чести. Если Белая и Синяя Орды помогли ему сокрушить Ногая, требовалось отблагодарить союзников. У ханов Белой и Синей Орд тоже имелись противники. Тохта посылал им войска. Начались затяжные войны в сибирских степях. Перекрыли дороги в Китай, нарушили торговлю, разоряли казну.

А Тохта, вдобавок ко всему, обратил внимание на колонии генуэзцев. Они давно «забыли» о первоначальных договоренностях с ханами. Платить дань прекратили, о зависимости не вспоминали. Города бесцеремонно прихватывали окрестные земли. Хан вздумал покорить их, привести к общему порядку для Золотой Орды. Прикидывал, что такая война будет очень выгодной. Генуэзские богатства наполнят казну, воины нагребут добычи, станут восхвалять удачливого хана. Он кинул полчища на Кафу (Феодосию), город был захвачен и порушен.

Но выгода получилась только с привычной ему точки зрения степного хищника. Ведь генуэзцы оставались главными партнерами ордынских олигархов! Хан опять подорвал их доходы. Этой войной он подписал себе приговор. Купцы принялись исподволь плести интриги, обрабатывали сына Тохты, Узбека. Он обратился в ислам, ему внушали неприязнь к язычникам. Вокруг него группировались вельможи и знать, связанные с сарайскими и генуэзскими толстосумами. В августе 1312 г. Тохту отравили. Официальным наследником считался его сын Ильбасмыш, но утвердиться на престоле ему не дали. Выступили заговорщики, Узбек убил брата и в январе 1313 г. провозгласил себя ханом.

У него-то купцы и финансисты превратились в главную опору. А ислам был провозглашен государственной религией. Часть знати возмутилась. Вспоминала Ясу Чингисхана, отказывалась переходить в «веру арабов». Но хан без долгих разговоров приказал казнить их. Впрочем, смена веры была лишь удобным предлогом для репрессий. Потому что татары в исламе не разбирались, принимали его чисто формально. Зато это была проверка на послушание Узбеку и хороший повод истребить оппозицию. Купеческая «западническая» партия уничтожала национальную, окружавшую Тохту. Лишились жизни 70 царевичей, многие эмиры.

Что ж, для купеческой группировки Узбек оказался идеальным властителем. Перед подданными и иностранцами он выступал ревностным мусульманином. Но при этом тесно подружился с католиками, переписывался с римским папой. В период его правления в самом Сарае возникло больше десятка латинских костелов и монастырей! Еще бы не дружить, если католики являлись главными торговыми партнерами Орды. Зато с Руси Узбек несколько раз повышал дань. В княжествах и городах копились недоимки. Чтобы взыскать их, хан отправлял «лютых послов» с отрядами, за долги они без счета набирали невольников. Если те или иные княжества провинились, неосторожно дали повод для царского гнева, на них бросали карательные рати – то на Тверь, то на Рязань, то на Смоленск. Живого товара пригоняли сколько угодно!

В целом же у Орды сложился симбиоз не с Русью, а с западными и еврейскими работорговцами. Золотая Орда в полной мере унаследовала роль Хазарии и вышла на уровень главного поставщика невольников на международные рынки. Генуэзские и венецианские флотилии десятками тысяч развозили их за моря. Великий гуманист Петрарка восторженно писал, что у него «сердце радуется» от изобилия дешевых русских рабов: дескать, куда ни пойдешь, «всюду слышна скифская речь».

Однако продавали их не только в Италию. Основные центры международной торговли в ту эпоху лежали в Палестине и Египте. Сюда выходили караванные и морские пути из Китая, Индии, Персии. Итальянцы дружили с властителями здешних стран, мамлюкскими султанами Египта, держали тут фактории. А в результате их корабли стали курсировать по треугольнику. В черноморских портах набирали полные трюмы рабов, везли на Ближний Восток и продавали. Выручку обращали в драгоценные камни, пряности, шелк и следовали в Западную Европу, где перец и гвоздика были на вес золота. Кстати, именно эти прибыли обеспечили расцвет итальянского Возрождения, капиталы первых крупных банковских домов Европы.