«Пятая колонна» Древней Руси

Но в дипломатии и интригах Юрий смыслил маловато. Он много болтал о своих замыслах, долго собирал деньги и подарки для хана. Софья обо всем узнала и забила тревогу. Государыня привлекла Всеволожского, знавшего в Орде все ходы и выходы. Что ж, боярин себе цену знал. Обещал, что ярлык для Василия II добудет. Но… Всеволожский приходился сватом Юрию Звенигородскому! За свои услуги он запросил очень высокую цену. Подсказал, что у него есть вторая дочь, хорошо бы выдать ее за государя. Софья была совсем не в восторге от подобного варианта. Если боярин станет тестем великого князя, вообще сядет ему на шею! Но другого подходящего исполнителя регентша не видела. В обтекаемых выражениях дала понять, что исполнит условие.

Всеволожский подхватил Василия II, помчался в Орду. У него там имелись свои люди. Успели прикатить раньше Юрия, и его вместе с Тегиней оклеветали. Обвинил в измене. Придворные отшатнулись от них. А на суде у хана Улу-Мухаммеда боярин умело подольстил. Не прибегая ни к каким доказательствам, объявил: дескать, Юрий хочет получить великое княжение «по мертвой грамоте отца своего», а Василий по твоей милости, ты «волен в своем улусе» пожаловать, кого хочешь. Хану настолько понравилась выраженная покорность, что он с ходу решил спор в пользу Василия.

Казалось, что конфликт исчерпан. Василий II возвращался в Москву великим князем, больше в его правах никто не мог усомниться. Но Всеволожский предъявил счет. Напомнил, что великому князю и его матери надо бы присылать сватов. Хотя Софья Витовтовна была настроена иначе. Позволять пронырливому боярину стать теневым правителем Руси она не намеревалась. Для Василия она уже присмотрела другую невесту – княжну Марию Боровскую.

А Всеволожский получил от ворот поворот и был вне себя от ярости. Он уже видел себя в роли временщика. Успел раззвонить по Москве, в Орде, генуэзцам, что скоро станет государевым тестем. А его сунули физиономией в грязь! Но у него уже имелся один зять – Василий Косой! Боярин решил: пускай Василий II и Софья пеняют на себя. В феврале 1433 г. оскорбленный вельможа сорвался из Москвы, ринулся объезжать всех, кого мог настроить против государя. Провел переговоры с Константином Угличским, Борисом Тверским. Примчался в Галич и извинился перед Юрием, мол, играл против тебя, но дело поправимое. Поучал: удар надо подготовить исподволь, без шума, чтобы никто до последнего момента ничего не знал.

В Москве и впрямь не подозревали, что заваривается крутая каша. Там веселились, Василий II вел под венец Марию Ярославну. Даже сыновья Юрия, Василий Косой с Шемякой, еще не знали о планах Всеволожского, приехали в столицу. Явились на свадьбу, а Косой надумал щегольнуть, надел золотой пояс. Кто мог подумать, что эта мелочь усугубит назревающий взрыв? Пояс был краденым! Его стащил у Дмитрия Донского его дядя – предатель Вельяминов! Передал сыну Микуле, а тот подарил зятю – Всеволожскому. От него пояс перешел к следующему зятю – Косому… Тот не ведал о происхождении вещи, но пояс опознали. Шепнули Софье. Она загорелась опозорить сына соперника, да и Всеволожского. Сорвала пояс с гостя, объявила: он носит ворованное.

Ошалевшие Косой и Шемяка вылетели вон, помчались к отцу. А Юрий уже собирал войско. Совершенно неожиданно его отряды обнаружились на подступах к Москве! Василий II не струсил, петушился перед молодой женой. Вооружил, кого наскоро смог поставить в строй – дворцовую челядь, купцов, ремесленников. Но на Клязьме профессиональные дружины разметали его ополченцев одной атакой. Василий успел забрать супругу, мать, поскакали куда глаза глядят. В Твери их не приняли, в Новгороде не приняли. Повернули назад, на Волгу, и в Костроме их поймали.

Но встал вопрос, что же делать с пленным великим князем? Всеволожский, Косой и Шемяка доказывали, что Василия надо умертвить. Или поступить, как это делали в Византии – ослепить или оскопить. Но большинство бояр не видело от Василия никакого зла, убивать или калечить безвинного юношу считали страшным грехом. Один из московских вельмож, перешедших к Юрию, Семен Морозов, подал совет освободить бывшего государя, дать ему удел, и пусть живет там. Что ж, Юрий был человеком верующим, благородным. Ненависти к племяннику он не испытывал. По старым законам о наследовании Василию как раз и полагалось стать удельным князем.

А коварного и скользкого Всеволожского Юрий успел оценить по достоинству и не любил, делать своим доверенным лицом не собирался. Морозов показался ему куда более порядочным. Уделом для Василия определили Коломну. Он был несказанно рад, что обошлось таким образом. Но в Москву понаехали звенигородские и галичские бояре. Принялись устраиваться поудобнее. Для этого кляузничали князю, что вокруг враги, а потом по его распоряжениям отбирали вотчины московской знати, дома. Дружинники вели себя как в оккупированном городе, грабили, хулиганили, насильничали. И москвичи потекли к «своему» князю, в Коломну. Снялись с места обиженные бояре, потом купцы, мастеровые. Вся Москва переезжала!