«Пятая колонна» Древней Руси

Начался голод, а Косой целовал крест, что простит Устюг, если его впустят и заплатят выкуп. Но клятву он преступил, заведомо хотел отомстить за прошлый разгром своей банды. Войдя в город, учинил дикую расправу. Людей вешали, рубили на части, топили. Ватаги грабили, тешились с девками и молодками. Напоследок Устюг сожгли. В Москве о беде узнали с запозданием. Подняли рати. Шемяку на всякий случай арестовали – и не напрасно. Оказалось, что у него уже изготовилась к боевым действиям дружина в 500 всадников. Ее перехватить не успели, она ускакала к Косому.

Но государь и его воевода Иван Друцкий перехватили мятежников под Ростовом. Косой опять попытался использовать коварство, попросил о перемирии. Выждал, когда у государевых ратников притупилась бдительность, они стали расходиться по деревням за сеном и продовольствием. Тут-то Косой напал. Но Василий II и Друцкий сумели быстро созвать ядро армии, разбойника опрокинули встречным ударом. На этот раз ускользнуть он не сумел, изловили. Шемяку Василий II освободил. Он принес дополнительную присягу на верность, и ему возвратили удел. Но прощать Косого государь больше не намеревался. Позади было много перечеркнутых клятв, была трагедия Устюга. А насчет того, что делать со столь знатным преступником, уже существовал прецедент – приговор Всеволожскому. Косого заточили и ослепили.

Увы, в это время обострилась обстановка на южных границах. В Сарае Улу-Мухаммеда сверг Сеит-Ахмет. Проигравший хан с ордой верных ему воинов появился на Руси, захватил город Белев. Правда, он предлагал за предоставление убежища дружбу и союз. Но принять его – значило вызвать гнев и набеги со стороны нового хана. Василий II потребовал от пришельцев удалиться, а когда они отказались, выслал войско. Командовать поручил Шемяке и Красному. Показал, насколько доверяет им. Но военачальниками они оказались никудышными. По дороге ратники грабили свои же русские деревни, пьянствовали. Да и командиры себя не забывали, подчиненные тащили им скотину, мед, пиво. А разведку не вели.

Улу-Мухаммед выслал сильный корпус в обход. Сделал вид, что вступил в переговоры, и на русских неожиданно налетели сзади. Шемяка и Красный вскочили в седла и первыми понеслись прочь. Войско без командиров превратилось в стадо баранов, обезумевшее, мечущееся. Татары рубили его, словно развлекаясь. Летописцы назвали эту трагедию «белевщиной». Причем одна беда потащила за собой другие. Улу-Мухаммед, перебив русскую рать, в июне 1439 г. нагрянул к Москве, разграбил окрестности, сжег Коломну и ушел на восток, возобновил войну за престол.

После такого разгрома обнаглел Новгород. Рассудил, что Василий совсем беспомощный, на него можно не обращать внимания. В 1440 г. Новгород подписал соглашение с литовским государем Казимиром, переходил под его покровительство. Хотя «золотые пояса» просчитались. Государь бросил клич удельным князьям. А для них поход на Новгород выглядел крайне соблазнительным. Ведь на этот раз предстояло не подставляться под татарские стрелы, а всего лишь наказать строптивцев и при этом неплохо пограбить. Князья и бояре прибыли как один, вступили на новгородские земли. «Золотые пояса» смекнули, что с Казимиром они поторопились. Прислали архиепископа Евфимия подтверждать, что они подданные Москвы, а не Литвы, уплатили за провинность 8 тыс. рублей.

Но у государя рядом сидел скрытый враг – Шемяка. Его брат, Дмитрий Красный, умер, выросло его могущество: ему теперь принадлежали Углич, Галич, Руза, Ржев. Он ждал, вдруг умрет и государь? Шемяка оставался наследником. Однако в 1440 г. у Василия родился сын Иван, вскоре Мария опять забеременела. Ждать-то получалось нечего. Шемяка решил начать борьбу. Причем лучшим способом счел навести на соперника татар. Отправил делегатов в Сарай к хану Сеид-Ахмеду. Хлопотал о ярлыке на великое княжение, просил подсобить, а за это обещали увеличить дань с Руси. Правда, дело не выгорело. Хану угрожал свергнутый Улу-Мухаммед, а менять великого князя ему показалось неразумным. Василий II исправно платил дань, не принял сторону врага.

Вместо ярлыка о поползновениях Шемяки сообщили в Москву. Конечно, за измену следовало наказывать. Государь отправился с дружинами захватить смутьяна. Но у двоюродного брата имелись свои люди в Кремле, предупредили. Он успел удрать и начал войну. Разграбил и сжег великокняжеский Бежецк. Вызвал верных галичан, вятских разбойников, позвал желающих новгородцев.