Пятая Космическая

– «Я и альфа и омега», - прочитал Ван Ли. - Неслабая самооценка у мистера Даймонда. Впрочем, с такой фамилией… Эрг, что это значит?

– Противник убежден, что это его заслуга.

– Он силен, если смог подвесить тебя почти на минуту.

– Я говорю о горящей планете, Выживший.

– О чем?! - Ван Ли уставился на голограмму. - Это… Это… Лидия?!

– Учтенная в Главной последовательности трагедия произошла, Ван Ли. Ты не сумел ее предотвратить, как и было предсказано нашей программой.

– Снова смерть. - Ван Ли сел в кресло и схватился за голову.

– Ты не в силах соперничать с Провидением, Выживший. Ты способен лишь помогать ему.

– Или послать к черту! - Ван Ли резко поднялся и сжал кулаки. - Что изменится?!

– Ты расстроен, поскольку эта трагедия напомнила о судьбе твоего народа. Но Провидение бессмысленно посылать к черту. Если не ты сыграешь роль ассистента, ее сыграет Даймонд. Но тогда Главная последовательность событий изменится.

– Я понимаю. - Ван Ли сделал несколько дыхательных упражнений и, немного успокоившись, потребовал: - Дай мне расчет с поправкой на то, что случилось с Лидией.

– Павел Преображенский уцелеет, но бригада Гордеева останется одна против целого флота. Генералу потребуется поверить врагу, чтобы вывести Пятую из окружения.

– Хорошо. Ты можешь послать сообщение Гордееву? Блокировки больше нет?

– Я готов. Диктуй.

6. Июль 2290 г., орбита Лидии - гипертрасса «Лидия - Ганимед-4».

– И вот, чтобы спасти Землю и всю Федерацию от полного разрушения марсианскими агрессорами, наш президент, говорит Дюссон, принял непростое решение - нанести термоядерный удар по главной базе колониальной группировки. - Гордеев сильно треснул кулаком по столу. - Всех подставил, скотина! Всех до одного! Всю армию, всю Федерацию в грязь втоптал! Не прощу гаду! Никогда! Я за эти погоны полжизни отдал, а он их дерьмом мазать?! Чтоб он сдох, параноик стокгольмский!

– Что делать-то теперь? - угрюмо спросил перепачканный глиной и сажей Бородач.

– А Овчаренко что говорит? - тут же спросил Преображенский.

– Сухари сушить, - скрипнул зубами Гордеев. - А Овчаренко ничего не говорит. Где я тебе его возьму? Ушла наша Первая ударная. В Солнечную, выручать правительство наше обезумевшее с президентом свихнувшимся. Как только «Марки» из прыжка вынырнули, Овчаренко тут же приказал всем уходить. Вот все и ушли. Только три наших корыта остались. Добровольно.

– Ну да, - хмыкнул Вяземский в дальнем углу кают-компании. - Добровольно. Это Овчаренко сказал, что рассматривает наш поступок, как акцию прикрытия, а в штабе могут и дезертирство приписать.

– Зачем им это? - удивился Родионов.

– Есть там деятели, которые только и ждут, чтобы мы оступились. Очень не по нутру некоторым «латиноязычным» генералам и маршалам вроде Дюссона, что в армии русские всем заправляют. А уж после бомбардировки тем более нужно козлов отпущения найти. Погодите, еще и саму бобмежку на нас спишут. Вспомните тогда мои слова.

– Накаркаешь, Петр Вадимович. - Гордеев поморщился и трижды стукнул кулаком по столу. - Сплюнь!

– Не в чем нас упрекнуть, - помотал головой Родионов. - Мы действовали по плану, утвержденному командармом. Работали по графику, секунда в секунду, в компе-координаторе все записано.

– И вообще у нас еще четверть часа было в запасе, - сказал Павел. - Мы же не виноваты, что Овчаренко поспешил трубить отход.

– Верно. - Гордеев кивнул. - А толку, что мы не виноваты? В окружении оказались? Факт. А что за причины - вопрос сто второй. Тут Вяземский прав. Еще хлебнем мы с этой историей дерьмеца. «Марки» должны были только через три часа объявиться. Это мне Овчаренко перед отходом шепнул. Но кто-то там, в Генштабе, подсуетился, может, и сам Дюссон, чтобы президенту Френо угодить, и приказал форсировать события. Вот и форсировали. Чуть задницы нам не прижгли.

– Нет, ну а делать-то что? - повторил Бородач. - Так и будем дрейфовать в прицеле целого флота? И как долго? Пока не поседеем или с голода не опухнем? Или будем ждать, когда им надоест нас караулить и они отсалютуют из всех стволов?

– Пока у нас в плену Стивенсон и его генералы, мы в безопасности. Абордаж возможен, а «салют» - это вряд ли. Все-таки Шестой флот на девять десятых колониальный, Стивенсон у них в авторитете. Пока шок не пройдет, будут молчать, а потом… возможно, поменяться предложат.

– На что?

– На гипердрайв. Мы им генералов, они нам - зеленый свет.

– После Лидии? - засомневался Бородач. - Они нам только «тот свет» предложат. Я бы на их месте не стал меняться. Разве что на голову Френо.

– Вот именно, Френо. - Гордеев сплюнул. - Он один за это безобразие в ответе. А мы воевали честно. И людей из печки вытащили, сколько смогли. Вон, на «Каллисто», просто детский сад с гражданским общежитием. Наша совесть чиста, это я любому марсианину или колонисту готов в глаза сказать.