Пятая волшебница

Обе волшебницы снова перевели взгляды на берег, где бушевало пламя пожарищ. В молчании они наблюдали за тем, как их подчиненные сравнивают с землей результаты трудов многих и многих поколений.

Когда Сакку сполна насытилась этим зрелищем, она решила, что пришло время заняться более насущными проблемами.

— Не пойти ли нам проверить, как чувствует себя наша гостья?

Сопровождаемая Наташей, она по узким сходням спустилась с верхней палубы к каютам и остановилась перед тяжелой кованой дверью.

— Это каюта сестры Шайлихи, а моя находится рядом — так удобнее будет приглядывать за принцессой во время путешествия. К ней также приставлены несколько служанок.

Сакку слегка склонила голову, и дверь открылась, пропуская волшебниц внутрь.

Убранство каюты было богатым и изысканным: укрытый мягкими коврами пол, удобная изящная мебель, многочисленные саше насыщали воздух благоуханием только что срезанных луговых цветов. Контрастом этому великолепию выступали забранные решетками иллюминаторы.

Однако видимость гармонии нарушал негромкий, низкий звук, нечто среднее между рыданиями и стоном. В первый момент Наташа даже не смогла определить его источник — пока Сакку не подвела ее к одному из развернутых к иллюминаторам диванчиков в дальнем конце каюты, и она увидела Шайлиху. Еще влажные от недавнего мытья волосы принцессы Евтракии были аккуратно расчесаны; ее свободное в талии бледно-розовое платье по вырезу и на рукавах украшало тонкое кружево. На левой стороне корсажа выделялся искусно вышитый тончайшими нитями золотистый Пентангль — знак Шабаша.

Время от времени Шайлиха прикладывала ладонь к выпуклому животу, словно напоминая себе о ребенке, и снова принималась жалобно всхлипывать, покачиваясь из стороны в сторону.

«Неужели принцесса потеряла рассудок?» — мелькнуло в голове Наташи. Вошедшие вслед за волшебницами служанки в нерешительности остановились рядом с принцессой, с тревогой глядя на нее.

— Она ела? — спросила Сакку у одной из девушек.

— Нет, моя госпожа, — ответила служанка. — Так и не прикоснулась. — Она сделала жест в сторону стола в другом конце комнаты, уставленного роскошными яствами. —

— От всего отказывается. Иногда кажется, что она просто не слышит, когда мы обращаемся к ней, а иногда вроде бы понимает что-то, но ничего не отвечает. За все время не произнесла ни слова!

— Какая досада! — заметила Наташа, не сводя взгляда с принцессы, — Фейли не слишком обрадуется, узнав, что принцесса не в своем уме.

— А меня это не слишком волнует, — небрежно произнесла Сакку.

Ее собеседницу удивили как сами эти слова, так и тон, каким они были произнесены.

— Что ты хочешь этим сказать? — спросила она.

А вот что. — Сакку наклонилась к принцессе, вглядываясь в ее глаза. Та, прикрыв руками живот, вжалась в спинку диванчика. — Меня и в самом деле не огорчит, если окажется, что она не в себе. Если уж на то пошло, я даже буду рада этому. И Фейли, нимало не сомневаюсь, отнесется к этому так же. Подумай сама: если Шайлиха хотя бы отчасти утратила разум и память, это только облегчит нашу задачу.

— Наверное, ты права, сестра, — с некоторым смущением отозвалась Наташа. — Хотя все это выше моего понимания. Разумеется, вам с первой госпожой Шабаша виднее.

— Можешь не сомневаться, — холодно ответила Сакку, смерив Наташу недобрым взглядом.

Волшебница протянула к принцессе руку, та отпрянула и задрожала.

— Я не причиню тебе вреда, моя дорогая, — медоточивым голосом заговорила вторая госпожа Шабаша. — Мы не враги тебе и желаем только хорошего.

Сакку успокаивающим жестом положила руку на голову Шайлихи, и та притихла. Волшебница закрыла глаза, внутренне сосредоточившись, потом снова открыла их и отодвинула руку.

— Она вполне может говорить, просто не хочет, — заявила она. — И с головой у принцессы тоже все в порядке, если не считать, конечно, шока от зрелища, свидетельницей которого она стала во дворце. Ну, может, еще небольшая потеря памяти, но с ее ребенком все в порядке.

— И сколько она пробудет в таком состоянии? — поинтересовалась Наташа.

— Трудно сказать. — Сакку понизила голос. — Но чем дольше принцесса будет с нами, тем скорее она свыкнется с мыслью, что она одна из нас — и всегда была такой.

«Вот как они попытаются добиться, чтобы она присоединилась к нам, — подумала Наташа. — Заставят принцессу поверить, будто так было с самого начала».

— Зажгите все лампы и закройте ставни, — негромко распорядилась вторая госпожа Шабаша, обращаясь к служанкам. — Чем меньше знакомых картин будет перед ее глазами, тем легче окажется наша задача. И с этого момента никаких разговоров о том, зачем мы сюда прибыли, или об этой стране и ее жителях. Ослушание карается смертью. — Волшебница наклонилась и еще раз заглянула в невидящие карие глаза Шайлихи. — Ты очень нужна нам, сестра! Скоро ты поймешь, кем являешься на самом деле, и будешь поклоняться Пентанглю, как и все мы. Скоро, очень скоро и ты, и твое будущее дитя невероятным образом усилите наше могущество.

Сакку нежно поцеловала Шайлиху в лоб.

— Прощаюсь с тобой до утра, сестра моя.