Пятая волшебница

«Будет ли это и в самом деле душа Гелдона? — спрашивал себя Верховный маг, плывя сквозь голубой туман. — Или этот карлик — предатель, и мы встретимся с порочной душой Фейли?»

Внезапно на него обрушился поток эмоций. Сильных, явно мужских. «Гелдон, — прозвучал в голове Вига голос мага-отступника. — Мы нашли его».

Феган, по-видимому, проник глубоко в сознание и душу Гелдона, потому что эмоции буквально затопили Верховного мага. И среди них преобладало одно: яростная ненависть.

Ненависть к женщинам. Нет, не ко всем женщинам, только к нескольким. Только к четырем. К четырем волшебницам Шабаша.

Но не к Шайлихе.

Потом сквозь голубой туман в сознание хлынула еще одна кипящая эмоция. Боль. Но что за боль? Почему? Боль накатывала снова и снова, и была, казалось, бесконечной, а тот, кто ее испытывал, не имел ни малейшей надежды когда-нибудь избавиться от нее. «А-а, вот в чем дело, — понял Виг. — Рабство. Боль, физическая и душевная, от сознания того, что он оказался в рабской зависимости и знал, что этому не будет конца. Теперь ясно, что у Гелдона на сердце. Он не обманывает нас».

«Да, — мысленно ответил Верховному магу Феган. — Мы выяснили все, что хотели».

Его сознание отделилось от сознания Вига, и окружавшие их удивительные голубые облака начали таять. Верховный маг открыл глаза. Дыхание быстрыми толчками вырывалось из его груди, и понадобилось время, чтобы глаза привыкли к освещению в комнате.

— Замечательно, — прошептал Виг. — Я верю карлику, который посылает тебе сообщения. Он ненавидит Шабаш и свою рабскую зависимость от волшебниц.

Маг-отступник улыбнулся.

— У меня сложилось такое же впечатление. Интересное переживание, не правда ли?

Принц сидел в полном ошеломлении, до конца не понимая, свидетелем чего только что стал.

— Это правда? Вы почувствовали, что у него на сердце, несмотря на разделяющее нас море Шорохов?

— Да, — ответил Верховный маг и перевел на Фегана взгляд своих пронзительных аквамариновых глаз. — Однако Тристан и я фактически отдаем свою жизнь в твои руки, и поэтому есть еще кое-что, в чем я должен быть уверен. — Он встал и многозначительно посмотрел в глаза сидящему перед ним калеке. — Уверен, ты понимаешь, о чем речь. И если ты не обманываешь нас, то не откажешься выполнить мое требование.

Сбитый с толку принц смотрел на Вига, в ожидании ответа стоящего над креслом мага-отступника.

— Понимаю, чего уж тут не понять, — отозвался Феган. — Тристан, тебе предстоит не очень-то приятное зрелище. Увы, мне удалось добиться очень немногого. Даже вода Пещеры не помогла…

Верховный маг медленно приподнял край его одеяния. Принца пронзило ощущение, будто что-то в этом роде он и должен был увидеть, но на самом деле такого он никак не ожидал.

Ноги мага-отступника производили ужасное впечатление. Кожа практически отсутствовала, а мышцы выглядели так, точно какой-то дикий зверь буквально в клочья изодрал их зубами и когтями. То, что уцелело — ярко-красные обрывки мышечной ткани — постоянно пульсировало. Фактически от ног осталась в лучшем случае половина, и Тристан недоуменно подумал, как этот человек может выносить такую боль и почему не погибает от инфекции. Ах да, вспомнил он. Это же Феган, маг, защищенный «чарами времени». «Господин», как называли его гномы, но только сейчас принц понял, что это слово в их устах было выражением лишь почтительного благоговения. Тристан внезапно ощутил глубочайшее уважение к искалеченному старому магу, несмотря на свои несчастья не утратившему способности к разрешению столь сложных проблем. Виг опустил край одежды Фегана и выпрямился.

— Я должен был убедиться, — извиняющимся тоном сказал он. — И учти — даже сейчас, несмотря ни на что, я не могу быть полностью уверен, что ты говоришь правду. Но у нас нет выбора. — Он посмотрел на принца. — Мы уходим. Немедленно. Ты согласен?

— Да, — ответил Тристан.

— Ты понимаешь, что, может быть, это просто уловка, чтобы заманить нас в руки волшебниц?

— Да. Но я верю ему. — Принц перевел взгляд на мага-отступника. — Прежде чем мы отправимся в путь, я хотел бы попросить тебя кое о чем.

— О чем же? — осведомился Феган.

— Я хотел бы поговорить с Малюткой Шенноном.

— Это исполнить нетрудно. — Он развернул свое кресло в сторону Толстого Майкла, который все это время, ничем не выдавая своего присутствия, простоял в углу. — Сходи за Шенноном. Да не мешкай.

Вскоре гном вернулся в сопровождении Малютки.

— Избранный желает поговорить с тобой, — сказал увечный маг и развернул кресло таким образом, чтобы видеть их обоих; на его лице ясно читалось любопытство.

Тристан сверху вниз посмотрел на гнома и улыбнулся ему.

— Мы с Вигом какое-то время будем отсутствовать, — сказал он, подойдя поближе к Шеннону. — Но мы вскоре вернемся. Я хочу, чтобы ты, пока нас здесь не будет, пообещал мне хорошо заботиться о Озорнике.

— Я уже и сейчас о нем забочусь, — заявил Малютка, как обычно, напыжившись от гордости. — Озорник в конюшне. Я хорошенько почистил его и дал самого лучшего овса. Думаю, он полюбит меня.