Пятая женщина

— В двенадцать пятнадцать, — ответила она. — В одиннадцать тринадцать — Хеслехольм.

Кондуктор ушла.

Расписание она всегда держала в голове.

20

На вокзале их встречал Петерс. Когда они сошли с поезда, Бу Рунфельдт извинился, сказав, что задержится на пару часов в Мальмё. Однако во второй половине дня он будет в Истаде, где им с сестрой предстоит заняться имуществом отца и решить вопрос с цветочным магазином.

По дороге в Истад Валландер сидел на заднем сиденье машины и записывал, что произошло в Эльмхульте. На станции в Мальмё он купил ручку и тетрадь, которая теперь покачивалась у него на коленке. Петерс, будучи человеком неразговорчивым, и видя, что Валландер занят, за всю поездку не произнес ни единого слова. Когда они подъезжали к Истаду, светило солнце, но было ветрено. Уже 14 октября. Не прошло и недели, как похоронили его отца. Валландер предчувствовал или, вернее, опасался, что то, что он испытывает сейчас, — всего лишь малая часть горя, которое ему предстоит пережить.

В Истаде они сразу поехали в участок. В поезде Валландер съел несколько безумно дорогих бутербродов и теперь мог обойтись без ланча. Он задержался в приемной рассказать Эббе о том, что произошло с его машиной. Ее старенькая, но вполне приличная «вольво PV» стояла, как обычно, на стоянке.

— Ничего не поделаешь, придется покупать новую, — сказал Валландер. — Непонятно только, откуда взять деньги.

— Вообще безобразие, что нам так мало платят, — ответила она. — Правда, лучше об этом не думать.

— Не уверен, — ответил Валландер. — Вряд ли зарплата станет больше, если о ней совсем забыть.

— У тебя, наверно, есть тайный договор о материальной компенсации в случае увольнения, — сказала Эбба.

— Он есть у всех, — ответил Валландер. — Кроме таких, как мы с тобой.

По дороге к себе он заглянул в кабинеты своих коллег. Никого на месте не было, кроме Нюберга, чья комната находилась в самом конце коридора. Обычно застать его там было почти невозможно.

— Как нога? — спросил Валландер, увидев прислоненный к столу костыль.

— Как видишь, — раздраженно ответил Нюберг.

— Вы случайно не обнаружили сумку Ёсты Рунфельдта?

— В лесу Марсвинсхольм ее нет. Ее бы нашли собаки.

— Есть новые зацепки?

— Естественно. Вопрос только в том, имеют ли они отношение к делу. Сейчас мы сравниваем отпечатки шин с проселочной дороги за холмом, где стоит вышка Хольгера Эриксона, с теми, что мы нашли в лесу. Вряд ли это даст какие-либо однозначные результаты. В обоих местах было слишком мокро и грязно.

— Есть еще что-то важное?

— Обезьянья голова, — ответил Нюберг. — Которая оказалась не обезьяньей, а человеческой. Из Этнографического музея в Стокгольме пришло длинное подробное письмо. Я понял примерно половину. Но самое главное: они уверены, что голова — из Бельгийского Конго. То, что сейчас называется Заир. И ей, как они думают, лет сорок-пятьдесят.

— Это совпадает со временем событий, — сказал Валландер.

— Музей попросил голову себе.

— Придется ответчикам учесть это по окончании расследования.

Нюберг вдруг посмотрел на него с вызовом.

— Мы найдем тех, кто это сделал?

— Нам ничего другого не остается.

Нюберг молча кивнул.

— Ты сказал «ответчикам». Когда я тебя спрашивал раньше, ты сказал, что преступник, скорее всего, один.

— Разве я сказал «ответчикам»?

— Да.

— Мне все-таки кажется, что он действовал в одиночку. Только я не могу этого объяснить.

Валландер собрался уходить. Нюберг остановил его.

— Нам удалось вытянуть из фирмы «Секьюр» в Буросе, что именно покупал у них Ёста Рунфельдт. Кроме оборудования для прослушивания и магнитной кисти он еще три раза делал у них заказы. Фирма существует не так давно. Он приобрел бинокль ночного видения, несколько карманных фонариков и всякую ерунду. Ничего незаконного. Карманные фонарики мы нашли на Харпегатан. Но бинокля ночного видения не оказалось ни там, ни на Вестра Вальгатан.

Валландер задумался.

— А не мог он положить его в сумку, чтобы взять с собой в Найроби? Может, на орхидеи надо смотреть ночью?

— Во всяком случае, мы его не нашли, — сказал Нюберг.

Валландер пошел к себе. Хотел налить кофе, но передумал. Он сел за стол и перечитал то, что написал в машине, стараясь найти, чем похожи и чем отличаются друг от друга эти два убийства. Убитых по разным причинам назвали жестокими. Хольгер Эриксон был груб с подчиненными, а Ёста Рунфельдт избивал жену. В этом они похожи. Убийства обоих тщательно продуманы. Валландер был по-прежнему уверен, что Рунфельдта держали в заключении. Никак иначе объяснить его долгое отсутствие нельзя. Эриксон же, напротив, сам пошел навстречу своей смерти. В этом заключается отличие. Но Валландер чувствовал, что некоторое сходство, хоть и трудноуловимое, все-таки есть. Почему Рунфельдта держали в заключении? Почему его убили не сразу? Причин может быть много. Если преступник тянул время, то зачем? А что, если он не мог сразу убить Рунфельдта? В таком случае, почему? А может быть, в его план входило заточить Рунфельдта и морить его голодом, пока он совсем не обессилит?