Пятая жертва

Ночью, когда он понял, что дела плохи, ему захотелось отключиться от всего этого. Он съел одну таблетку снотворного. Не подействовало. Тогда отведал еще одну - и провалился в глубокий сон.

Телефон продолжал трезвонить.

Подушка была влажная от пота. Неприятно влажная.

- У, бисова сила, - прошептал Валдаев, с ненавистью скосив глаз на телефон.

Ничего хорошего от этого аппарата он не ждал.

Звонил кто-то очень настырный. Наконец телефон прервал свою трель. Но вскоре зазвенел вновь.

Валдаев протянул руку, сжал радиотрубку, как горло змеи. Подержал ее так пару секунд. Потом нехотя произнес:

-Да...

Внутри он подобрался в дурном предчувствии. Кого он ожидал услышать? Кого-то, кого хотел бы не слышать еще лет сто? Или опять это проклятое, многозначительное молчание?

- Валдаев, - донесся жизнерадостный голос ответственного секретаря "Запределья". - Шеф тут с бодуна порастал над твоим материалом. И запутался. Нужно в номер набирать.

- С каким материалом?

- О шаманах-киллерах.

-А.

- Так что ты подъедь глянь.

-Ох.

- Ты тоже с бодуна? - с бесцеремонным сочувствием больше походящим на подначку, осведомился ответственный секретарь.

- Тоже.

- А я завязал. Как отрубил.

- Часа через полтора буду.

- Ждем с нетерпением...

Пролежав еще несколько минут, Валдаев нехотя поднялся. Состояние у него было, будто его отметелили пыльным мешком. Во рту сухо, голова тяжелая. И в ушах колокольный звон...

Ему хотелось сейчас или напиться, или снова наесться снотворного. Он неожиданно позавидовал наркоманам, у которых от всех невзгод одно средство: дозу в вену - и в космос. И главное - жизнь короткая, мучаться недолго.

Валдаев с отвращением выпил растворимого кофе - зернистый варить не хотелось. Кофе был из новой банки, которую он купил в магазине у метро. На вкус - дрянь дрянью, хоть и из дорогих.

Через силу съел пару бутербродов - с ветчиной и с сыром. Потом набрал номер, ощущая, как ухает в груди сердце. Он бросил в пространство всю энергию надежды в безмолвном призыве: "Отзовись!"

Длинные гудки. Никто не отозвался.

Он прозвонил еще три раза, чувствуя, как надежда тает снеговиком на сковородке.

Бесполезно. Эллы дома не было. Он выполз на улицу, сжимая "дипломат" в руке. Рядом с остановкой он невольно убыстрил шаг, увидев знакомый бандитский синий "Форд" около азербайджанской палатки с фруктами и тех же двух мордоворотов. Тот, что поменьше, Крыс, шушукался с небритым хозяином палатки и перекладывал себе в карман засаленные мятые купюры. Второй, бычешеий, засунув руки в карманы, хмуро настороженно оглядывался по сторонам.

Крыс положил деньги в карман. И кинул напарнику, как сплюнул:

- Пошли.

Но бычешеий, как назло, заметил Валдаева и танком пополз к нему.

- Э, братан, - прикрикнул он. - Ну что, не надумал?

- Чего не надумал? - Валдаев остановился и уставился куда-то в землю. Он читал, что лесным гориллам нельзя смотреть в глаза - это вызывает у них приступ ярости.

- Насчет хаты? Куда тебе две комнаты?

- Что? - непонимающе спросил Валдаев. Бычешеий протянул руку и дернул журналиста за ворот куртки, отчего голова качнулась.

Валдаев с тоской огляделся, видя, как прохожие стыдливо отводят взгляды. Никто не хотел ни с кем связываться. Люди вообще не хотели ничего видеть. Это искусство жителя большого города - видеть только то, что тебя не огорчит.

- Падла, - бычешеий злобно скривился, причмокнул и маленькими злыми глазками уперся в Валдаева. - Падла ты, лысый. Сам говорил, что согласный... Мы поработали.

- Вы о чем? Когда я вам что говорил?! - возмутился Валдаев.

- Ты что, забывчивый такой? - Бычешеий притянул Валдаева к себе поближе, и тот ощутил исходящий из оскаленной пасти отвратный запах гнилых зубов и перегара. - Башка дырявая, да? Так мы бошки не только пробиваем, но и конопатим.

- Ладно, оставь, - сказал Крыс. - Номер квартиры знаем. Еще свидимся...

Бычешеий оттолкнул Валдаева, так что тот едва сумел устоять на ногах, и направился к машине.

Валдаев разгладил на груди куртку. Ноги были ватные. Но после того, что было ночью, он вдруг ощутил осоловелость и равнодушие. Ему неожиданно представилось, что эти двое злодеев - вовсе не настоящие. И город этот ненастоящий. Он состоит из грязных кубов гигантских игрушечных домов, в которых живут умные заводные куклы. Они куда-то стремятся, что-то делают, в них живет пружиной завод. Иногда они ломают друг друга, отрывая головы или режа горла от уха до уха... А иногда они исчезают, оставив одежду, - просто улетают на какие-то свои кукольные шабаши.

Валдаев прикусил губу, пытаясь вернуться к реальности Тут подошел автобус, зашипел, затормозил, и куклы начали ломиться в него...

"Что-то совсем ты плох", - подумал про себя Валдаев.

Усилием воли он отогнал навязчивые идеи прочь, но знал, что теперь они прилипли надолго.

"Мужчина на грани нервного срыва", - вспомнил он название какого-то фильма. Хотя нет, фильм был - "Женщины на грани нервного срыва". Но это все равно. Срыв, он и есть срыв...

- Выходите?

- Посторонись!

- Уступите место пожилой женщине!

- Ща, разбежалась, карга!